Онлайн книга «Любить монстра. Краткая история Стокгольмского синдрома»
|
– Черная Луна. – Может, лучше ее позовем? Вибек, ну ты хоть объясни, причем здесь бочка? – Микки лучше идти одному, – дрожащим голосом выдает она и делает шаг назад. Пистолет так и лежит на полу. Я поднимаю его. Пытаюсь не смеяться. Протягиваю ей его рукояткой вперед. Она делает еще один чертов шаг назад. Подхожу, вкладываю ей в руки пистолет и поворачиваю рукояткой вбок. – Приставляешь к человеку, и все. Так вес не будет чувствоваться. – Может, все-таки Черная Луна? – Ты представляешь, сколько лет человеку с таким именем? Меня пока хоть в педофилии не обвиняли. – Похоже, ты еще многого о себе не знаешь… – Откуда ты будешь снимать? – спрашивает вдруг Верена у Виктора. – Ну как договаривались. Рядом стоять буду. Общие планы с камер наблюдения пойдут, – уже почти серьезно говорит Виктор. – Это будет смотреться глупо. Мы ворвались в банк, грозимся всех убить и разрешаем снимать крупным планом? Может, в конце еще на поклон выйдем? – А ты что предлагаешь? – Будешь стоять в углу и снимать. Если нужно, приблизишь, но лучше не лица снимать, а общий план. – Кто из нас корреспондент, а? Разберусь, Вибек, ты сначала пистолет в руках научись держать, – зевает Виктор. Заканчиваем мы ближе к четырем утра, когда до начала предполагаемой съемки остается всего несколько часов. Под конец все-таки удается научить ее более или менее по-человечески держать пистолет в руках. Засыпаем все трое вповалку на диване. Утро начинается с писка будильника. Пытаюсь прийти в себя после вчерашнего экспресс-мастер-класса по ограблениям. До этого банка нужно идти минут двадцать. Перейти по мосту и оттуда еще пару кварталов до площади. По дороге все отчаянно зевают. – Может, кофе выпьем? – жалобно спрашивает Виктор. – Все воры обязательно пьют чашечку макиато перед ограблением банка, – хмыкает Верена. – Маки… что? – спрашивает Виктор, глядя на меня. – Я только про чай масала знаю, в Индии рос, – пожимаю я плечами. – Вибек, слишком ты далека от народа, – заключает Виктор и решительно идет к окну «Макдональдса» на площади. – Три кофе с собой, – говорит он девушке за кассой. Я вижу, как он изучающе рассматривает ее. С какого ракурса удачнее всего будет снимать похожую сцену – примерно такой взгляд. – Знаешь, что про тебя Черная Луна пишет? Что ты заносчивая богатая выскочка, – говорит он Верене, когда девушка на кассе протягивает нам три стакана с кофе, аккуратно поставленных в специальный картонный поднос. Мы подходим к зданию банка и задумчиво останавливаемся перед входом. Каждый пьет из своего стаканчика кофе. – Если бы я снимала кино, это был бы отличный кадр, – говорит Верена. – Из другого фильма, – отвечаю я. К нам выходит охранник. Он тоже пока еще не совсем проснулся. – Вы, ребята, здесь снимать что-то будете? – спрашивает он. – Будем, – отвечаю ему. – Только недолго, ладно? У нас сегодня какую-то проверку проводят, лишние люди ни к чему. – Так потому и договорились на сегодня. Посетителей не будет. Нам нужно всего-то в зале поснимать, проверка же не в зале будет! – возмущается Виктор. – Ладно уж, проходите, – морщится охранник. – Вы, кстати, похожи на этих, ну, из Интернета, – говорит он нам. – Потому и снимаем, что похожи, – очень тихо отвечает Верена. На ней сегодня зеленые линзы. Черная футболка с глубоким вырезом, белая куртка и джинсы. Самый невзрачный вид из возможных. – У той только глаза страшные, красные такие, как у вампира, – продолжает охранник. Отделение банка самое обычное. В таком же я был, когда еще Бонни была жива. Когда еще все было хорошо и мир не полетел с катушек. Серая плитка на полу. Четыре операционные кассы. Электронное табло, на котором должен высвечиваться номер обслуживаемого клиента. Оно сейчас не работает. К нам навстречу выходит полная женщина в форменной рубашке. – Вы кино снимать будете? – расплывается она в добродушной улыбке. – Да. А нельзя табло включить? – спрашивает Верена. – Нужно у начальства спросить. Она скоро подойдет. Вы правда будете ограбление банка у нас снимать? – Женщина буквально подпрыгивает от радости. – Будем, – отвечаю я и достаю два пистолета в качестве доказательства. Женщина приходит в еще больший восторг. – Как в «Криминальном чтиве»? – спрашивает она. – Точно. – Верена чуть не задыхается, но не от страха. Она счастлива. – Как в первых кадрах. Они еще минут десять разговаривают, как две домохозяйки. – Виб… – запинается Виктор. Я готов его ударить в этот момент. Он только что чуть не обратился к Верене по фамилии. – Если мы хотим снять ролик в духе Вибек и Микки, пора начинать, – поправляется он. Верена смотрит на часы. 8:45. – Первым кадром должно быть время. То, как 8:59 сменяется на 9:00 утра и включается электронное табло. – На котором будет четыре номера с разными кодами операций, составляющими слово, – поддакивает женщина. – А это можно организовать? – с сомнением спрашиваю я. – Конечно, мы постоянно так развлекаемся, – добродушно смеется она. – Тогда пора начинать. Виктор и Верена начинают спорить о точке для съемки. Машинально замечаю, что она изменилась. Не знаю, радует меня это или нет. Но она стала почти нормальной. В том смысле, что она больше не боится людей, и если раньше казалось, что она ходит в колбе из пуленепробиваемого стекла, то теперь это максимум аквариум. Раньше я был ей нужен. Да, я держал ее в заложниках. Да, номинально она была со мной не по своей воле. Но я был ей нужен. Единственное, чего я когда-либо хотел, – быть кому-нибудь нужным. Чем более нормальной она становится, тем меньше ей нужен я. Очень хочу остановить этот процесс. Верена отвечает что-то сотруднице банка и улыбается. Она счастлива. Мне ничего не остается, кроме как пойти искать массовку. Банк сегодня не работает, а нам нужно ощущение реальности. Поэтому я выхожу на улицу и громко ору: – Нужны трое человек для «ограбления банка». Через минуту у меня уже самоорганизованный кастинг. Я уже устал кивать на фразы вроде «ты так похож на того чувака из Интернета». В 8:57 мы с Вереной выходим за дверь. У нее и у меня в руках по пистолету. За нами наблюдает человек пять оставшихся поглазеть зевак из числа «не прошедших кастинг». Мы врываемся в отделение ровно в 9:00 утра. Б-1 Е-6 Г-3 И-8 — гласит табло. Операционных касс всего четыре, откуда взялось восьмое окно, понятия не имею. У Верены дрожат руки. Она кладет пистолет на стойку и слишком тихо произносит: |