Онлайн книга «Четвертое правило Мангуста»
|
– Дашка звонила? – Около трех ночи. – Как долетела? – Без приключений. Такэру ее встретил и передал большой привет тебе лично. Интересовался, не надо ли кому сделать обрезание. Илья хохотнул: – Запомнил, стервец! – Еще бы. При этом сокрушался, почему вы со Стасом не прилетели. – Мы это уже обсуждали. А вот почему ты… – И это мы обсуждали, – отмахнулся я. – Не видал я вашей Японии. Илья посмотрел на меня умными карими глазами: – Ну да, тебе надо срочно освоить живопись. Рафаэль ты наш… – А вот этого не будем! – разозлился я. – Вовсе не претендую! Малюю себе, никого не трогаю! Илья поклонился: – Премногим обязаны. Не желаешь ли похвалиться достижениями? – Нет! – закричал я. – Не желаю! Но Илья уже ввалился в комнату, встал напротив моего автопортрета и, поглаживая бороду, изрек: – Сходство налицо. Блудодей и агрессор. – Слушай, старик! – вскипел я. – Ведь я же к тебе не лезу… – А это чье? Дашкино? – указал он на акварельку. – Ага. Тоже не нравится? – Скажу одно: вы друг друга стоите. – Благодарю, – прошипел я. – Ты просил не лезть в твою математику – я не лезу. Но если ты позволяешь себе прохаживаться по поводу наших незаконченных работ… На войне как на войне! – Я устремился на кухню. Илья – за мной. – Старик, ты классно рисуешь! Пикассо может отдыхать! – И Пуанкаре тоже. – Я взял наугад один из листов с его уравнениями. Илья тщетно пытался отобрать свою собственность. – Отдай, морда! Шуток не понимаешь?! Но я отыскал, что было нужно, и злорадно произнес: – Так-так. Корень из трех под интегралом – лажа. – Не трепись, – встревожился Илья. Я вернул ему лист и ткнул пальцем: – Вот. Корень сократился, а ты забыл и потащил его сюда. Раззява. Илья всмотрелся. – Прав, чтоб тебя! – покраснел он. – Когда в доме из каждой щели прут дистрибьюторы, немудрено… – А вот тут, – опять ткнул я пальцем, – вы, господин Лобачевский, минус потеряли. Стыдно, батенька, прямо как нерадивый школяр. Илья ткнул уравнением мне в нос. – Разуй глаза, ослиная башка! Вот минус меняется на плюс! Видишь?! Я подарил ему снисходительную улыбочку: – Конечно, конечно. Только вот при этой подстановке, – я ткнул пальцем в третий раз, – ваш плюсик, сэр, вновь меняется на минус. Не сочтите за труд убедиться. Илья, конечно же, убедился. – Чтоб ты лопнул, Мангуст чертов! – И давай договоримся, – развил я успех, – ты не обзываешь меня Рафаэлем, а я не дразню тебя Лобачевским. Идет? Илья уткнулся в свои формулы. – Чтоб тебя дистрибьюторы заели, задница! – Вот на этой оптимистической ноте позволь удалиться. – Я направился в прихожую. В спину мне тренькнул телефонный звонок. Взявшись за ручку двери, я притормозил. Илья прошел в комнату, и оттуда послышался его голос: – Алло! Нет, это не Глеб Михайлович… Квартира-то его, но в данную минуту он практически ушел… Простите, а вы кто? – Илья просеменил с трубкой в прихожую, рассчитывая, что я сам приму решение, отозваться или ускользнуть. – Зинаида Павловна? Директор школы, где он работает?… – Илья сигналил мне бровями. – Даже не знаю, Зинаида Павловна, чем вам помочь… Я со вздохом взял трубку: – Здравствуйте, Зинаида Павловна. Рад, что вы меня помните. Голос моей директрисы звучал сухо и обличающе: – Своеобразные у вас друзья, Глеб Михайлович. – Не жалуюсь, – столь же сухо ответил я. – Так вы ушли практически или как? – Вернулся с полдороги. Вдруг, думаю, звонит начальство, а я не на посту. И как в воду смотрел. Илья показал мне большой палец. Директриса, однако, его одобрения не разделяла: – Ваш юмор, Глеб Михайлович, оставляет желать лучшего. – Знаю, вы меня давно в этом убедили. Чем обязан? Из трубки донесся вздох: – Не собираюсь с вами собачиться, Глеб Михайлович, и без того забот хватает. Мне просто нужно выяснить, когда вы планируете покрасить классы на втором этаже. Там придется еще потом полы подремонтировать, так что… Как насчет следующей недели? Подслушивающий у трубки Илья воззрился на меня в изумлении. А я обалдел настолько, что не сразу нашелся с ответом: – Зинаида Павловна, разве у нас учитель французского обязан выполнять малярные работы? – Разумеется, нет. Я бы не стала об этом и заикаться, но… – Все же заикнулись. Вдруг проскочит. – Глеб Михайлович, что за тон? – В голосе Зинаиды Павловны прозвучала растерянность. – Я не стала бы вас просить, если бы Дарья Николаевна сама не предложила. Вы же знаете, какие средства нам отпускаются. Если есть возможность на чем-то сэкономить… – Какая, к свиньям, Дарья Николаевна? – перебил я, глянув на часы. – Почему вы слушаете бог знает кого? – Как это? – Директриса, похоже, совсем растерялась. – Дарья Николаевна – ваша жена. По ее словам, покраска помещений – ваше любимое занятие и, если вам не мешать… – Погодите, погодите, – мы с Ильей обменялись взглядами, – при чем тут моя жена? Откуда вы ее знаете? – Как это? – повторила Зинаида. – Мы познакомились с ней… Какой сегодня день? – Понедельник, – подсказал Илья в трубку. Не прореагировав на изменение голоса, Зинаида пробормотала: – Уже не знаю, на каком я свете. Дарья Николаевна была у меня в пятницу и сказала: «Если ему не мешать, то…» – Что ей у вас понадобилось? – вновь перебил я. – Только, пожалуйста, не произносите «как это». Директриса явно опешила: – Глеб Михайлович, вы не в курсе? Дарья Николаевна устроилась к нам в школу преподавателем английского. В пятницу я приняла у нее документы. – Что-о?! – взревел я. Илья привалился к стене, корчась от смеха. А Зинаида поспешила меня умаслить: – Должна признаться, я в жизни еще не видела такой красавицы, как ваша жена. С ее отличным дипломом я была счастлива принять ее в наш коллектив. Странно, что она вас не проинформировала. |