Онлайн книга «Квинтет времени. Книга 1. Излом времени»
|
Мистер Дженкинс снова вздохнул: – Ну да, конечно, Мег, твоей маме хочется верить, что твой отец вернется… Ну что ж, я вижу, с тобой ничего не поделаешь. Возвращайся в комнату для занятий. И постарайся быть не такой строптивой. Может быть, если ты станешь более покладистой, у тебя и учеба лучше пойдет. Когда Мег пришла из школы, мама была у себя в лаборатории, близнецы ушли на состязания Малой бейсбольной лиги [3], а Чарльз Уоллес, котенок и Фортинбрас ждали ее. Фортинбрас вскочил, поставил лапы ей на плечи и расцеловал, а котенок кинулся к пустому блюдцу и громко замяукал. – Давай пошли! – сказал Чарльз Уоллес. – Куда? – спросила Мег. – Чарльз, я есть хочу. Я не хочу никуда идти, пока что-нибудь не съем. Она еще не до конца пришла в себя после разговора с мистером Дженкинсом, и голос у нее звучал сердито. Чарльз Уоллес задумчиво смотрел на нее. Мег слазила в холодильник и налила котенку молока, а потом сама выпила целую кружку. Чарльз Уоллес протянул ей бумажный пакет: – Вот, тут сэндвич, печенье и яблоко. Я думаю, нам стоит повидаться с миссис Что. – Елки зеленые! – сказала Мег. – Это еще зачем, Чарльз? – А она тебя все еще пугает, да? – спросил он. – Ну… да. – Не бойся. Она хорошая. Честно. Она на нашей стороне. – А ты-то откуда знаешь? – Ну, Мег! – раздраженно воскликнул Чарльз Уоллес. – Знаю, и все. – Ну а зачем нам к ней прямо сейчас-то идти? – Я хочу побольше разузнать о том, что это за «тессеракт» такой. Ты разве не видела, как мама из-за него разволновалась? Если мама не может держать себя в руках, если не может скрыть от нас, как она взволнована, – значит это что-то очень важное! Мег немного поразмыслила: – Ладно, пошли. Только давай Фортинбраса возьмем. – Возьмем, конечно! Ему надо пробежаться. Они вышли из дома. Фортинбрас умчался вперед, потом вернулся к ребятам, потом снова ускакал. Мёрри жили милях в четырех от деревни. За домом был сосновый лес. Туда-то Чарльз Уоллес и повел Мег. – Знаешь, Чарльз, если станет известно, что она – в смысле миссис Что – самовольно поселилась в доме с привидениями, у нее будут большие неприятности! А она к тому же еще и простыни взяла у миссис Банкомб, и вообще… Ее даже в тюрьму посадить могут! – Это как раз одна из причин, почему я решил к ним сходить. Надо их предупредить. – «Их»? – Я же тебе говорил, она там живет с двумя подругами. Я даже не уверен, что это именно миссис Что взяла простыни. Хотя с нее станется. – Но зачем ей вообще понадобились все эти простыни? – Я как раз собираюсь у нее спросить, – ответил Чарльз Уоллес, – и еще сказать им, чтобы они были поосторожней. По правде говоря, не думаю, что они кому-то позволят себя найти, но, наверное, стоит упомянуть о такой возможности. Во время каникул некоторые мальчишки туда бегают в поисках острых ощущений, хотя сейчас-то вряд ли туда кто-то пойдет, покуда есть баскетбол и все такое прочее. Некоторое время они молча шли через душистый сосновый лес, ступая по мягкому ковру порыжелых иголок. Над головой пел в ветвях ветер. Чарльз Уоллес доверчиво сунул ручонку в руку Мег, и этот милый детский жест согрел девочку. Тугой ком в груди начал рассасываться. «Как бы то ни было, а Чарльз меня любит!» – подумала она. – Опять сегодня плохо было в школе? – спросил он, помолчав. – Угу. К мистеру Дженкинсу вызывали. Он говорил гадости про папу. Чарльз Уоллес кивнул с серьезным видом: – Да, я знаю. – А ты откуда знаешь? Чарльз Уоллес покачал головой: – Не могу объяснить. От тебя знаю. – Но я же тебе даже ничего не говорю! Ты просто знаешь, и все. – Все в тебе говорит мне об этом, – сказал Чарльз. – Ну а близнецы? – спросила Мег. – Про них ты тоже все знаешь? – Наверно, мог бы, если бы захотел. Если бы им это было нужно. Но это довольно-таки утомительно, так что я концентрируюсь на тебе и маме. – Ты хочешь сказать, ты читаешь наши мысли? У Чарльза Уоллеса сделался озабоченный вид. – Да нет, не думаю, что дело в этом. Это больше похоже на понимание чужого языка – вот как иногда, если очень сильно сосредоточиться, я начинаю понимать, о чем ветер говорит с деревьями. Понимаешь, ты мне об этом говоришь вроде как не… непреднамеренно. «Непреднамеренно» – хорошее слово, да? Я утром попросил маму найти его в словаре… Нет, надо мне все-таки выучиться читать. Только боюсь, что мне будет очень трудно на будущий год в школе, если я буду слишком много знать. Пожалуй, лучше пусть люди и дальше считают меня не слишком умным. Тогда они будут меньше меня ненавидеть. Убежавший вперед Фортинбрас громко залаял – тем предупреждающим лаем, которым он обычно сообщал, что по дороге едет машина или что кто-то стоит на крыльце. – Там кто-то есть! – резко сказал Чарльз Уоллес. – Кто-то ошивается возле дома! Пошли! – И он припустил бегом, отчаянно работая своими коротенькими ножками. Фортинбрас стоял на краю поляны напротив какого-то мальчишки и яростно лаял. Когда ребята, задыхаясь, выбежали на поляну, мальчишка сказал: – Ради всего святого, уберите собаку! – Это кто? – спросил у Мег Чарльз Уоллес. – Кальвин О’Киф, – ответила она. – Он тоже в нашей школе учится, но он старше меня. Важная шишка… – Ну хватит, хватит, приятель. Я тебя не обижу, – сказал мальчик Фортинбрасу. – Форт, сидеть! – скомандовал Чарльз Уоллес, и Фортинбрас плюхнулся на задние лапы напротив мальчишки. В черной глотке по-прежнему клокотал рык. – Вот так. Чарльз Уоллес подбоченился: – Теперь давай рассказывай, что ты тут делаешь! – Я мог бы спросить о том же самом у вас! – не без возмущения ответил мальчишка. – Вы ведь из семьи Мёрри? Значит, это не ваша собственность? Он было повернулся, чтобы уйти, но Фортинбрас зарычал громче, и мальчишка застыл. – Мег, расскажи мне про него, – потребовал Чарльз Уоллес. – Да я про него почти ничего и не знаю, – сказала Мег. – Он на пару классов старше, играет в баскетбольной команде… – Это просто потому, что я высокий, – несколько смущенно пояснил Кальвин. Он действительно был высокий – высокий и тощий. Костлявые запястья торчали из рукавов синего свитера; потертые вельветовые штаны были ему коротки дюйма на три. Его морковно-рыжие волосы давно нуждались в стрижке, и к волосам, разумеется, прилагались веснушки. Глаза у него были синие, такие яркие, что даже удивительно. |