Книга Игра в обольщение, страница 19 – Кэтрин Гарбера

– Она совсем еще ребенок, – неодобрительно пояснила Зара с позиции самой старшей сестры. – Хлоя, покажи Феррин, как месить тесто.

Хлоя подошла и забралась на соседний стул.

– Осталось только добавить кубики шоколада. Мама держит их вон на той полке.

Хлоя показала на верхнюю полку, и Феррин встала, чтобы достать шоколадные кубики. Принесла пакет к столу, и тут как раз вошел Хантер.

– Вижу, уговорили Феррин раздобыть вам шоколад!

– Это для печенья, – возразила Феррин. – Ты аллергик? – спросила она Хлою.

– Нет. Просто с ума сходит по шоколаду, – объяснил Хантер.

– Папа тоже, – добавила Хлоя с улыбкой, показавшейся Феррин на две трети ангельской и на одну – дьявольской. – А я не собиралась их есть.

С этими словами она сунула в рот шоколадный кубик.

Феррин скрыла улыбку и насыпала в тесто горсть крохотных шоколадок, так чтобы несколько штук просыпались мимо миски и разлетелись перед Хлоей. Хантер быстро схватил одну, поднял Хлою и устроил на скамейке рядом с собой. Потянулся к пакету и насыпал горсть себе и Хлое.

– Лучше поскорее перемешать тесто, иначе получится масляное печенье.

Феррин заметила, как естественно ведет себя Хантер с детьми. Сначала с Коннором, теперь – с девочками Кары. Почему он еще не нашел женщину, с которой можно создать семью? Игроки НФЛ никогда не испытывали недостатка в обществе хорошеньких женщин. Почему же не Хантер? Она знала, что в прошлом у него был скандал, связанный с убийством в общежитии, но это было десять лет назад и его признали невиновным. Знала, что он обеспокоен возможной реакций школьников на Коннора. Может, поэтому он воздерживается от всяких длительных отношений?

– Женщина, прекратите глазеть на меня и мешайте тесто, – велел Хантер.

– Да, женщина, – смеясь, поддакнула Хлоя.

– Хлоя Анджелина, ты забралась в мои тайные запасы? – спросила Кара, входя в кухню вместе с Луизой.

– Да, но мне был нужен шоколад для печенья, – оправдывалась Хлоя. – А дядя Хантер захотел попробовать.

– Дядя Хантер дурно на вас влияет, – строго заметила Кара, подмигнув при этом Хантеру. – Ну как дела с печеньем?

– Я насыпала туда столько шоколадных кубиков, сколько могла, – сообщила Феррин.

Кара подошла ближе и заглянула в миску:

– Выглядит неплохо. Теперь позволим дяде Хантеру и девочкам разложить тесто в противень и поставить в духовку, а мы тем временем познакомимся получше.

– А он сумеет это сделать?

– Женщина!

– Прекратите называть меня женщиной, – буркнула Феррин.

– Довольно справедливо, но я мировой специалист по печенью! Разве не так, девочки?

Дети разулыбались до ушей и закивали. Феррин сообразила, что они что-то затеяли, но все поняла только, когда Кара вывела ее в коридор, прижала палец к губам и знаком велела ей заглянуть в дверную щель.

Хантер и девочки дружно поедали ложками тесто из миски.

– Они всегда так делают? – спросила Феррин.

– Да. Обожают, когда он выбирается нас навестить.

– Разве не опасно есть столько теста?

– Нет. Он не даст съесть все. Хантер позволяет им всякие проделки, а это очень нравится нашей троице.

– Наверное, всем девчонкам такое нравится, – предположила Феррин.

– Да, – рассмеялась Кара.

Гильермо, Тристан и Кристос открыли ночной клуб «Секондз», потому что были богатыми сыночками, не имевшими никаких шансов управлять семейными компаниями. Все они давно женились и обзавелись семьями. Брат Кристоса умер, и тот взял на себя управление судоходной флотилией. Тристан был вторым в команде менеджеров самого большого в мире издательства. А Гильермо… что же, он вроде как присматривал за клубом и заботился о своей семье. Его не интересовал корпоративный мир.

Как только приехали Кингсли с Габи и Коннором, женщины немедленно отправились в импровизированное путешествие по магазинам, а мужчины с радостью уселись в гостиной, присматривая за детьми.

Хантер мечтал о семье. Но он знал, что его шансы стать счастливым семейным человеком сильно испорчены прошлым. Не потому, что существовала возможность, что его снова обвинят в убийстве Стейши, а потому, что оно так и не было раскрыто. Очень многие из тех, кто знал об убийстве, до сих пор относились к нему с недоверием.

– Парень, ты выглядишь слишком серьезным для просмотра «Свинки Пеппы», – заметил Кингсли.

Эти милые ребятишки и счастливые мужчины… Ему вдруг стало невмоготу.

– Знаю. Мне нужен свежий воздух.

Он встал, вышел из дома и зашагал по Бикон-Хилл к воде.

– Хантер, подожди! – окликнул Кингсли. – Мне тоже нужно подышать свежим воздухом.

Он догнал Хантера, и оба молча направились к океану.

– Поговори со мной, – попросил Кингсли. – Я пытаюсь просчитать варианты, но ничего не приходит в голову. Мы, как никогда, близки к тому, чтобы получить правдивые ответы относительно Стейши, в твоей жизни появилась потрясающая женщина, и, кажется, мы сумели наконец исправить те ошибки, которые наделали в колледже. Помоги мне понять, что с тобой происходит.

Хантер остановился и оглядел бухту. Здесь было холодно, но это не слишком его беспокоило. Мало того, подходило к его сегодняшнему настроению.

– Мы ни к чему не приблизились.

– Почему? – удивился Кинг.

Хантер опустил взгляд, поднял на макушку темные очки и только тогда посмотрел на Кингсли.

– Я не могу соблазнить Феррин, чтобы та позволила мне заглянуть в записи тренера. Это скверно. Это неправильно. Пусть решает сама. Ее отец не хочет, чтобы я просмотрел документы, а она не желает действовать за его спиной. Дело в детских воспоминаниях: тренер не был таким уж хорошим отцом, и существование этих документов причиняет ей боль. Я почти думаю, что пора отступить.

– Плохо дело, – вздохнул Кингсли. – Хочешь, я сам ее спрошу?

– Нет, думаю, что это только ухудшит ситуацию.

Хантер остановился, повернулся к Кингу, внезапно ощутив прилив братской любви.

– Думаю, все это не поможет, – покачал он головой. – Я знаю, что должен сделать это. И сделаю. Но просто… я окончательно запутался в этой жизни. Той самой, которой, как я думал, уже никогда не буду жить.

– Я знаю, что ты хочешь сказать.

– Откуда тебе знать? У тебя есть Коннор и Габи. Ты достиг большего, чем я. Гораздо большего.

– Ну не совсем. Я всегда старался держаться подальше от людей и если бы не Габи… А тебя совесть терзает куда сильнее, чем меня. Ты должен простить себя за то, что не смог спасти Стейшу. Ты просто не смог ее спасти.