Онлайн книга «Без боя не сдамся»
|
Через час вместе с доктором в белом халате в комнату, галдя, ворвались Штальманн, Зарина и оператор с камерой на плече. – Зачем камера? Не нужно меня снимать! – возмутился Алёша. – Выключите камеру! Сейчас же! Штальманн выпятил грудь и сверкнул очками: – Слушай, Колосов, не умничай, а? Ты контракт подписал? Подписал. Вся твоя жизнь на конкурсе – это шоу. Я тут решаю, что снимать, а что нет. Давай, рассказывай, что стряслось. Алёша хмуро обвёл глазами присутствующих и не сказал ни слова. – Так, что случилось, молодой человек? – поправил очки на переносице пожилой врач и наклонился над ним: – Мне сказали, что-то с ногами… – Да, – чуть слышно буркнул Алёша. – Я их не чувствую. – Боли есть? – В спине, в пояснице. Доктор принялся осматривать ноги пациента, уточняя по ходу: – Травмы были вчера или раньше? – Были. Я только год назад начал ходить. С костылями. – Что вы имеете в виду? – не понял доктор. – С какими ещё костылями?! – взвился Штальманн. – Можно всё-таки убрать камеру? – уже не так ретиво попросил Алёша. – Нет, дорогой. Я смотрю, тут всё серьёзно. Если ты выбываешь из проекта, придется зрителям объяснить. Не зря же они за тебя вчера такую кучу бабок вывалили… – ответил неумолимый продюсер. – Ладно, – вздохнул Алёша и в двух словах рассказал о падении, коме и параличе, завершив неудачным ударом по двери в гримёрку. – Офигеть, – хором подытожили Зарина и Славик. – М-да… Ты, выходит, у нас инвалид. Черт… Теперь видимо участникам придется ещё медосмотр устраивать, чтобы подобных сюрпризов не было, – схватился за голову Штальманн и обратился к врачу: – Сергей Васильич, что скажете? Доктор задумался: – Парез, конечно, может быть временным, а, может, и нет. Онемение ног иногда возникает из-за компрессии конского хвоста выпавшим межпозвонковым диском, но может иметь и другую этиологию. К примеру, из-за сотрясения спинного мозга… Надо срочно сделать МРТ, показать парня вертебрологу и ортопеду. Может, не всё потеряно. – Сергей Васильич, – обратился к врачу Штальманн, – договоритесь по вашим каналам. Нам Колосов нужен на ногах. Сбитый с толку продюсер принялся шарить по карманам стильного велюрового пиджака, а потом с укором посмотрел на Алёшу: – Я с тебя, Колосов, просто валяюсь. Спрашивали же, что интересного было в биографии. Молчал, как пень! Ты скажи, у нас что, каждый второй после комы на сцене выступает? Рок поёт и прыгает? – Это к делу не относится, – мрачно ответил Алёша. – Ещё как относится! – гаркнул Штальманн. – Мы тут голову сломали, биографию твою сочиняли, а тут такая натуральная драма. Да, Зарина? – Он повернулся к менеджеру, та лишь кивнула, с сочувствием глядя на Алёшу. Штальманн наконец вытащил из внутреннего кармана бархотку и с остервенением взялся протирать очки. Водрузив их себе на нос, он просветлел взглядом и с воодушевлением заключил: – Между прочим, уже вчера, сразу после эфира писюшки мелкие в соцсетях фан-сообщества пооткрывали. Девочки слюной истекают: «Ах, красавчик! Мне бы такого! Лёша – няшечка…» Слово-то какое отвратное – «няшечка». Ненавижу его. Короче, мы тебя так просто не отпустим. Деньги вложили. Должен отработать. А посему, – он ткнул пальцем в Алёшу, – сейчас по врачам. К эфиру обязан встать. Попробуй только у меня не встать! На коляске выкатим. Мы из тебя ещё героя слепим, Колосов! – Да какой из меня герой? – передёрнуло Алёшу. Штальманн театрально всплеснул руками: – О! Скромность! Скромность – это хорошо! Герои должны быть скромными! * * * Целой свитой, в составе «проектного» врача Сергея Васильевича, Зарины, оператора и пары дюжих помощников, Алёшу возили по специалистам: из лаборатории МРТ в рентген-кабинет, от вертебролога к хирургу, от ортопеда к неврологу. Эскулапы размышляли и диагноз ставить не торопились, и лишь последний с удовлетворением заключил: «Да у тебя, голубчик, мышечный спазм и защемление корешковых нервов в поясничном отделе позвоночника. Ничего удивительного с твоими травмами. Тебе следует поаккуратнее быть со своей спиной, если ходить хочешь». Штальманн не поскупился на ресурсы, и за то Алёша был ему благодарен, однако выставлять напоказ всё, что с ним случилось, претило. Так неправильно! Зачем спекулировать на собственной жизни? Но пока пришлось это проглотить. Не сбежать же от камер на подворачивающихся, ватных ступнях. К вечеру Алёша попал в кабинет рефлексотерапевта, маленького азиата с затянутыми в узел смоляными волосами. Тот не взглянул на снимки, вскользь выслушал Зарину и выставил её вместе со съёмочной группой за дверь. Алёша остался лежать в одних трусах на твёрдом столе, готовый съесть живьём змею или глотать огонь – все что угодно, лишь бы встать. После недолгих манипуляций загадочный азиат утыкал тело Алёши тонкими иглами и уселся на коврик медитировать. Алёша с грустью смотрел на азиата, не слишком веря в эффективность его ритуалов. По ногам волной пробежала судорога. Алёша дёрнулся и ощутил боль. – Чувствую! – ликующе объявил он. – Хорошо, – ответил дзенской улыбкой высокооплачиваемый «Будда» и принялся снимать иглы. – Пошевели пальцами на ноге. На другой. Так. Теперь садись. – Алёша сел. – Попробуй встать. Вот сюда, на коврик. Не надо вскакивать. Медленно. Алёша подчинился и, наступив на что-то острое, вскрикнул от неожиданности. – Походи. Неуверенно балансируя и кривясь от болезненных ощущений, Алёша оторвал руки от стола и начал переступать по тряпке с аппликаторами. Азиат невозмутимо наблюдал за ним. – Я стою! – не верил своему счастью Алёша. – Господи, спасибо! Как больно! Как хорошо! Я чувствую! Господи! Спасибо вам! «Будда» кивнул. Медно брякнул колокольчик над входом – заглянула Зарина. – Что у вас тут? О! Колосов! Стоишь… – Да! – Слава богу! – Да! – сиял Алёша. «Будда» улыбнулся: – Завтра с утра ко мне. Будет больно, терпи. Никаких таблеток. Пока никаких нагрузок. * * * Темой следующего эфира объявили мюзиклы. Но, как велено было мастером нетрадиционной медицины, всю неделю Алёшу возили на сеансы иглотерапии, а потом в бассейн. И только после процедур наступало время «лежачих» репетиций. В комнату Алёши притащили синтезатор и микрофон. Летиция умчалась на гастроли, потому Штальманн сам выбрал песню для Алёши и заявил: – Канканы тебе плясать не придется. Романтичные герои могут петь и на стуле, и в застенке. Сидя в кандалах, например. Фанатки ещё больше расчувствуются. Алёша забеспокоился: |