
Онлайн книга «Ни дня без тебя»
Все они хорошие работники, и она не позволит никому сказать им, что это не так! Она не допустит, чтобы кто-нибудь обидел их, как Дункан обидел ее. Уинни резко остановилась. Возможно, ей удастся доказать Ксавьеру, что подлинная дань уважения Лоренцо – это не шикарный отель, а человечность в отношениях с людьми. «Золотой дворец» – эталон гостиничного стандарта, качества обслуживания, но где же любовь к ближнему и человеческая доброта? Этим пожертвовали ради эффективности и роскоши. Как заставить его думать по-другому? «Да, бывает, что и свиньи летают». Она отказывается сдаваться. «И тогда свиньи залетают». Вздохнув, Уинни вошла в комнату бабушки. Эгги подняла голову: – Я вас знаю, дорогая? – Здравствуй, Нана. Это Уинни. – Уинни? – Твоя внучка. – У меня есть внучка? – Есть. Таким ритуалом начинался каждый визит. Эгги сидела в плюшевом кресле с откидной спинкой. Уинни села на стул рядом и кивком указала на букет ярко-розовых гербер на прикроватном столике. – Красивые. – Их приносит мне каждую неделю медсестра. Она говорит, что она медсестра, но я-то знаю, что не медсестра. – Эгги наклонилась к Уинни и доверительно сообщила: – Она – моя дочь. – Корал? – Мою дочь так зовут? А, да, конечно. Корал приносит их каждую неделю. Она скоро заберет меня домой. Цветы присылали из цветочного магазина. Уинни оплатила доставку. – Корал во Франции, Нана. – Уинни указала на открытку рядом с вазой. – Видишь? Она шлет тебе привет. – Она скоро вернется и возьмет меня домой. Уинни достала из сумки пакет с конфетами. – Я принесла тебе подарок. Эгги оживилась, заулыбалась, тут же извлекла из пакета мармеладку и сунула в рот. Уинни и этому была рада. Видеть, как бабушка чему-то радуется, это редкость. С потерей памяти и путаницей сознания Уинни смогла смириться, но не с тем, что Эгги перестала радоваться и пребывала в основном в состоянии раздражения и ярости. Все меньше и меньше она напоминала человека, который брал от жизни любую каплю удовольствия, превращаясь в злобную, обиженную женщину. – Нана, ты помнишь испанца по имени Лоренцо? Эгги застыла, и на секунду Уинни подумала, что это имя оживит давно похороненные воспоминания, что на несколько кратких мгновений к ней вернется ясное сознание. Такое все еще иногда случалось. Но сегодня подобного не произошло. – Медсестры хотят меня убить, – мрачно заявила Эгги. – Но они приносят тебе цветы. – Им нужны мои деньги. – Нана, у тебя нет денег. – Но мне нужны деньги, чтобы купить завтрак. Что мне делать, если я не могу купить себе завтрак? – Обо всем, что тебе нужно, позаботятся. Тебе не надо больше думать о деньгах. В когда-то ярко-голубых глазах промелькнуло смятение. – Ты моя внучка? – Правильно. Я Уинни. У Эгги задрожал подбородок. – Ты возьмешь меня домой? – Сейчас это твой дом. Глаза Эгги сердито сверкнули. – Ты моя внучка, но ты не берешь меня домой? Ты – плохая внучка. Ты злая! Горсть мармеладок полетела прямо Уинни в лицо, попав в щеку и шею. – Ты тоже хочешь меня убить! В комнату вбежали две медсестры. – Ну-ну, миссис Стивенс, вам нельзя так волноваться. Помните, что сказал доктор? Пригоршня мармелада, приготовленного к обстрелу, упала Эгги на колени. – Я была больна? – Да. Уинни вежливо выпроводили со словами: – Будет лучше, если ваша бабушка сейчас отдохнет. Уинни через плечо оглянулась на Эгги. Сердце сжалось. Какая она маленькая, хрупкая и испуганная. Удалось выплакаться лишь в машине, чтобы не ставить никого в неловкое положение. Уинни вернулась в мотель в четыре часа. Еще не успев войти в фойе, она услыхала гневный голос Ксавьера: – Я сказал, чтобы эту картину убрали сейчас же! Боже! Ксавьер с угрожающим видом навис над стойкой ресепшен, где сидела бледная Тина. Оба ее не заметили. Уинни для храбрости сделала глубокий вдох. – Добрый день, Ксавьер, Тина. Сделав вид, что ничего особенного не заметила, она подошла к стойке и стала разбирать и раскладывать почту. – Ксавьер, я не могла не услышать то, что вы сказали. Когда именно вы попросили убрать портрет Эгги? – Вы же не должны находиться на работе. У вас свободные полдня, – сверкая на нее глазами, отрывисто произнес он. – Спасибо, я чудесно провела время. Как же все уладить? Трудные постояльцы – это одно, а трудный босс – это еще более жуткая ситуация. – Тина, когда мистер Рамос попросил снять портрет Эгги? – Сразу, как вы ушли. Около половины первого. Ксавьер взглянул на часы: – Уже пятый час. Я не намерен закрывать глаза на подобное открытое неподчинение. Уинни решила не обращать на его слова внимания. – Тина, душечка, включите чайник. Скоро прибегут мальчишки и наверняка захотят выпить молока с печеньем, да и я не откажусь от чашки чаю. Тина ушла, а Уинни повернулась к Ксавьеру: – По четвергам техник работает до полудня. Если бы вы высказали свое желание раньше, то картину сегодня убрали бы. – Он хотел ее прервать, но она не дала ему это сделать. – В обязанности Тины не входит залезать на лестницу, чтобы снять портрет – это нарушает пункты по технике безопасности и охране труда. – Почему она сама мне этого не объяснила? – А вы разве дали ей такую возможность? Он промолчал, но ноздри у него задрожали от сдерживаемого гнева. – Вы кричали на Тину так, словно она… полная идиотка, не способная выполнить ваше указание. – Постарайтесь не говорить со мной так, словно полный идиот – я! Уинни взорвалась: – Я постараюсь, как только вы перестанете вести себя именно так! Ваше поведение было не просто ужасно, но и совершенно неприемлемо. Да вы выглядели каким-то громилой! У себя в Испании вы можете быть деспотом, но здесь вам придется относиться к персоналу с уважением. |