Онлайн книга «Книга Пыли. Прекрасная дикарка»
|
Она сказала «все отлично»… но это было совсем не так. Сестре Фенелле уже полагалось вовсю заниматься обедом, а ее нигде не было видно, зато по коридорам со встревоженным видом сновали какие-то незнакомые сестры. Малкольм беспокоился за малышку, но ведь сестра Бенедикта всегда говорила правду… И все-таки ему было не по себе. Малкольм вышел наружу, под темную вечернюю морось. В мастерской горел теплый свет: наверняка плотник, мистер Тапхаус, все еще там. Он постучал в дверь и вошел. – Что это вы делаете, мистер Тапхаус? – спросил он. – А на что это похоже? – На окна. Вот это похоже на кухонное, только… Ой, нет, это ставни, да? – Верно. Посмотри, юный Малкольм, какая эта рама тяжелая. Старик поставил раму для кухонного окна посреди комнаты, и Малкольм честно попробовал оторвать ее от пола. – Ого! Вот это тяжесть! – Вся из двухдюймового дуба! Еще прибавь вес самого ставня и представь, что получится. Малкольм представил. – Нужно очень надежное крепление в стене. Они куда будут открываться – наружу или внутрь? – Наружу. – Тогда его ничего, кроме камня, не удержит. Как же быть? Мистер Тапхаус подмигнул и распахнул шкаф. Внутри Малкольм увидел какое-то большое механическое устройство, опутанное кольцами толстых проводов. – Антарная дрель, – гордо сказал плотник. – Хочешь помочь? Подмети-ка здесь. Он закрыл шкаф и протянул Малкольму метлу. Пол был засыпан толстым слоем стружки и древесных опилок. – А почему… – начал было Малкольм, но мистер Тапхаус его перебил. – Можешь, конечно, спрашивать, да только много все равно не узнаешь. Все окна разломаны, а почему – никто мне не говорит. Я и не спрашиваю. Я вообще никогда не спрашиваю. Просто делаю, что сказали. Вот только это не значит, что мне не интересно. Старик поднял раму и прислонил к стене рядом с еще несколькими. – Что, и витражи тоже? – ужаснулся Малкольм. – Витражи – пока нет. Сестры думают, что они слишком ценные и вряд ли кто попытается их разбить. – Так это для защиты? – недоверчиво спросил Малкольм. Да кому в целом свете понадобится нападать на монахинь или бить им окна? – Ничего другого я не придумал, – пожал плечами мистер Тапхаус, убирая стамеску обратно в футляр на стене. – Но… – мальчик не знал, как закончить фразу. – Но кто станет угрожать монахиням? Да уж, в том-то и дело. На этот вопрос у меня ответа нет. Но что-то носится в воздухе. Чего-то они все боятся. – Тут как-то все стало… странно. – Точно. – Это как-то связано с ребенком? – Кто его знает. Ее папаша в свое время крупно насолил Церкви. – Лорд Азриэл? – Он самый. Но я бы на твоем месте не совал нос в эти дела. О некоторых вещах даже говорить опасно. – Почему? Что тут может быть опасного? – Вот что, хватит. А когда я говорю «хватит», это значит – хватит. Не надо забываться. Деймон мистера Тапхауса, потрепанного вида дятлица, сердито щелкнула клювом. Малкольм замолчал и принялся сметать опилки и стружку к поленнице, из которой плотник завтра будет топить старую чугунную печь. – Пока, мистер Тапхаус, – сказал он, закончив. Старик что-то проворчал в ответ. Разделавшись с «Трупом в библиотеке», Малкольм взялся за «Краткую историю времени». Эта книга пошла куда тяжелее, но он ничего другого и не ждал, тем более что тема оказалась ужасно интересная, пусть даже Малкольм понимал далеко не все, о чем писал автор. Он твердо решил закончить книгу к субботе и почти в этом преуспел. Когда он пришел, доктор Релф как раз меняла разбитое стекло в задней двери. Малкольма это страшно заинтересовало. – Как это случилось? – стал допытываться он. – Кто-то его разбил. Я заклинила верх и низ двери, так что внутрь они бы все равно пробраться не смогли, да, видно, понадеялись, что ключ остался в замке. – Найдется у вас замазка? И несколько стекольных гвоздей? – А что это такое? – Такие мелкие гвоздики без шляпок, чтобы удерживать стекло на месте. – Я думала, это замазкой делается. – Не ею одной. Могу принести вам немножко. На Уолтон-стрит, минутах в пяти пешком, была лавка скобяных изделий – любимое место Малкольма после корабельной лавки. Он мельком взглянул на имевшиеся у доктора Релф инструменты: все нужное у нее было, так что Малкольм помчался в лавку и в мгновение ока вернулся с мешочком стекольных гвоздей. – Я видал… я видел, как мистер Тапхаус один раз такое делал в монастыре. Он плотник, – пояснил мальчик. – А делал он вот что… глядите, я вам покажу… Чтобы не расколотить стекло молотком, он приставил стамеску боком к гвоздю, и стукнул уже по ней, вгоняя гвоздь. – Ух ты, хорошая мысль, – восхитилась доктор. – Дай-ка я попробую. Убедившись, что она ничего не напортит, Малкольм дал ей забить последние гвоздики, а сам принялся мять и греть замазку. – Тебе, наверное, нужен шпатель? – спросила хозяйка. – Нет. Обычный столовый нож вполне сойдет. Лучше с круглым кончиком. На самом деле Малкольм никогда не шпатлевал стекла самостоятельно, но хорошо помнил, как это делал мистер Тапхаус, а у того выходило очень аккуратно. – Замечательно, – похвалила доктор. – Нужно, чтобы она высохла, а потом чуть-чуть подшкурить, и уже можно красить, – авторитетно сказал мальчик. – И тогда ей никакая погода не страшна. – Ну, думаю, мы заслужили по чашке шоколатла, – сказала она. – Спасибо тебе большое, Малкольм. – Только я сначала приберусь, – ответил он. Мистер Тапхаус так бы и сделал. Малкольму казалось, что тот за ним наблюдал и наградил суровым кивком, когда все было, наконец, прибрано и подметено. – Мне нужно сказать вам две вещи. Они сидели у огня в маленькой гостиной. – Хорошо. – Может, вовсе и не хорошо. Знаете монастырь, где смотрят за тем ребенком? Мистер Тапхаус, плотник, делает для них тяжеленные ставни на все окна. Зачем – сам не знает. Он никогда не спрашивает, зачем… Но ставни и правда очень тяжелые и крепкие. Когда я давеча приходил туда, все сестры были какие-то заполошные, а потом смотрю – мистер Тапхаус ставни делает. Вам такие, может, тоже надо. Мистер Тапхаус сказал, сестры, похоже, чего-то боятся, но чего – он не знает. Не знаю, может я ему не те вопросы задавал… Может, надо было спросить: «У вас тут окно, что ли, разбилось?» – но я не сообразил. |