Онлайн книга «Квинтет времени. Книге 2. Ветер на пороге»
|
– Ну да… – Но на сей раз это будет нелегко. Тебе придется сделать следующий шаг. – Если ты хочешь сказать, что мне придется полюбить мистера Дженкинса, придумай что-нибудь получше! – отрезала Мег. Прогиноскес шумно вздохнул: – Если мы проходим испытание, тебе придется научиться… ну… кое-чему из того, чему я научился за первый миллиард лет, проведенный с Учителями. Мне пришлось пройти целую галактику испытаний, прежде чем я наконец сделался квалифицированным Именователем Звезд. Но ты – человек, с тобой все иначе. Я про это все время забываю. Вот меня бы, скажем, ты могла полюбить? Со всех сторон вокруг Мег замигало множество очей, развернулось множество крыл; язычок пламени обжег ей руку и поспешно спрятался. Мег закашлялась и облизнула обожженное место на руке. Но она от души жалела, что не может взять и обнять Прогиноскеса, как обнимает Чарльза Уоллеса. – Еще бы! – сказала она. – Но ведь ты меня любишь совсем не так, как этого худосочного Кальвина? – Ну, это же совсем другое… – Так я и думал. Как все сложно-то… Это совсем не та любовь, которая понадобится, чтобы дать Имя мистеру Дженкинсу. – Мистера Дженкинса я ненавижу. – Мег, это испытание. Ты должна дать Имя настоящему мистеру Дженкинсу, а я должен тебе помочь. Если ты потерпишь неудачу, то и я тоже. – И что тогда будет? – Это первый раз, когда ты встретилась с Учителем. И он станет последним. – А с тобой? – У того, кто бывал с Учителями так часто, как я, есть выбор. Я могу встать на сторону эхтров… – Что-о?! – Немало тех, кто, не выдержав испытания, поступают именно так. – Но ведь эхтры же… – Ты знаешь, кто они такие. Разрывающие небо. Гасящие светила. Затемняющие планеты. Драконы. Черви. Ненавистники. – Прого, ты бы не мог так поступить! – Надеюсь, что не мог бы. Другие вот смогли. Выбор-то нелегкий. – А если ты не согласишься стать эхт-ром, то… Прогиноскес спрятал все свои глаза за крыльями: – Я Именователь. Эхтры лишают Имен. Если я не соглашусь стать одним из них, мне придется себя аннулировать. – Что-о?! – Давай я загадаю тебе загадку. Что такое: чем больше отдаешь, тем больше у тебя этого остается? – Ну, любовь, наверно. – Так вот, если Именование для меня важнее всего остального, тогда, наверно, мне придется отдать всего себя, если это единственный способ выразить свою любовь. Целиком и полностью. Аннулировать себя. – А если ты это сделаешь… ну, аннулируешься… это что, навсегда? – опасливо спросила Мег. – Этого никто не знает. И не узнает до конца времен. – А мне тоже такой выбор делать придется, если… если ничего не получится? Она повернулась спиной к зданию школы, навстречу утренним крикам и свисту, и уткнулась лицом в теплые перья огромного крыла. – У смертных такой возможности нет, дитя Земли. – И что, я просто вернусь домой – и это все, что со мной будет? – Ну, если можно сказать, что это «все»… Ад возрадуется, конечно. Но ты, может быть, не веришь в ад? Мег махнула рукой: – То есть если мы провалимся, значит ты… – Мне придется выбирать. Лучше аннулировать себя, чем быть аннулированным эхтрами. – Но ведь то, что ты мне показывал, – то, о чем мама говорила тогда после ужина, то, из-за чего папа поехал в Брукхейвен, – оно, похоже, не имеет никакого отношения к мистеру Дженкинсу. Это событие космического масштаба… – Мег, дело не в масштабах. В данный момент дело в Чарльзе Уоллесе. Эхтры хотят уничтожить Чарльза Уоллеса. – Он же ребенок! – Ты сама говорила, что он необычный ребенок. – Он… ой, да, он необычный… Мег вздрогнула – в школе задребезжал первый звонок, пронзительный и настойчивый. – Прого, я ничегошеньки не понимаю, но если ты думаешь, что нужно дать Имя мистеру Дженкинсу, чтобы помочь Чарльзу Уоллесу, я сделаю все, что смогу. Ты мне поможешь? – Попробую… Но голос Прогиноскеса звучал не очень уверенно. Со всех сторон доносился обычный школьный гам. Потом открылась дверь, ведущая в столовую и спортзал, и вышел мистер Дженкинс. Только который это мистер Дженкинс? Их же не различишь! Мег посмотрела на херувима, но тот снова дематериализовался, оставив лишь мерцание, говорившее о том, что он рядом. Мистер Дженкинс подошел к Мег. Она посмотрела на его плечи. Перхоть на месте. Подошла ближе, принюхалась: да, и пахло как от мистера Дженкинса – несвежим средством для укладки волос и тем, что Мег всегда принимала за прокисший дезодорант. Но это все наверняка нетрудно подделать. Не может быть, чтобы разгадка была так проста. Мистер Дженкинс смотрел на нее так же холодно, как и всегда, привздернув слегка крючковатый нос. – Маргарет, насколько я понимаю, ты, как и я сам, совершенно сбита с толку. Представления не имею, для чего бы двум посторонним людям изображать меня. Все это чрезвычайно некстати, тем более в начале учебного дня, когда у меня и без того хлопот полон рот. Мне сказали, что это имеет какое-то отношение к тебе и твоему несчастному братцу. А я-то надеялся, что в этом году хотя бы с тобой у меня проблем не будет! Мне казалось, что на тебя я трачу больше времени, чем на любого другого ученика в школе. Просто проклятие какое-то! И вот теперь мало того что приходится возиться с твоим младшим братом, с которым ничуть не легче, так еще и ты снова заявилась! Ну да, это был мистер Дженкинс. Эту тему с вариациями он разыгрывал чуть ли не каждый раз, как Мег оказывалась у него в кабинете. – Почему-то – понятия не имею почему – ты должна выбрать между мной и самозванцами. Разумеется, в моих интересах, чтобы ты прошла этот дурацкий тест. Тогда, возможно, я наконец-то смогу от тебя избавиться. – И тогда, – сказал мистер Дженкинс Второй, появившись рядом с Первым, – у меня наконец-то появится время на то, чтобы сосредоточиться на текущих проблемах вместо того, что должно было остаться в прошлом. Ну, Мег, хоть раз в жизни соизволь поступить не по-своему, а по-моему… Ведь, насколько я понимаю, в математике ты довольно толковая. Если ты наконец перестанешь относиться к любой проблеме в своей жизни так, будто ты – Эйнштейн и тебе предстоит решать загадки Вселенной, и снизойдешь до того, чтобы следовать одному-двум простейшим правилам, твоя жизнь станет намного проще – и моя тоже! Да, и это тоже был самый настоящий Дженкинс! Мерцание херувима нервно всколыхнулось. |