Книга Знакомьтесь, Гюро!, страница 42 – Анне-Катрине Вестли

И они все втроём пошли в квартиру.

— Алло, — сказала Тюлинька так, как всегда начинала разговор по телефону, хотя они не позвонили, а пришли сами.

— Это Сократ, — сказала Гюро. — Раньше его звали Нильс, а теперь он опять Сократ.

— Не так, — сказал Сократ. — Сначала меня звали Сократ, потом Нильс, но это недолго, а теперь я снова Сократ, потому что меня так зовут.

— Правильно, всё так и было, — подтвердила Гюро.

— Как я рада наконец повидаться с тобой, — сказала Тюлинька. — Мне даже кажется, что я давно тебя знаю, Эрле и Гюро часто вспоминают тебя.

— Пошли в мою комнату, — сказала Гюро. — Я покажу тебе свой диванчик и скрипку.

Тюлинька и Эдвард остались разговаривать в гостиной. Эдвард спросил:

— Не могла бы Эрле помочь мне с занавеской для душа? Я уже купил всё, что требуется, но не очень разбираюсь в том, как её можно повесить.

— Я запишу и передам ей.

— Я слышал, что вы работаете дневной мамой у Гюро, — сказал Эдвард.

— Да, это так удачно получилось, — сказала Тюлинька. — Зимой я ушла с работы на телеграфе, а ведь я так привыкла каждый день ходить на работу и совсем растерялась, как я буду жить дальше — целый день одна наедине со своими мыслями. И тут как раз у нас в пансионате появились Гюро и Эрле. Они помогли мне с переездом, когда я переселялась сюда, и я так рада, что Эрле поступила сюда в дворники и мне не пришлось с ними расставаться.

— Повезло Гюро! — сказал Эдвард. — Всюду столько детей, которые сидят одни. Я вот тоже не знаю, как мне осенью быть с Сократом. У меня начнётся работа в школе, я буду преподавать в старших классах. Жена тоже работает, и Аврора будет ходить в школу. Когда мы приехали, Сократ в первый день очень напугался. Здешние ребятишки, кажется, его обидели, так что мне нужно найти кого-то, кто бы за ним присматривал. В детском саду мест нет. Все заняты.

— Я с удовольствием стала бы дневной мамой и для Сократа, — сказала Тюлинька. — И для Гюро так было бы лучше. Разве годится, что она всё время проводит только с Эрле да со мной, ей бы с детьми поиграть. Кроме неё я ещё работаю дневной мамой для одной собаки, но этот пёс сейчас уехал на каникулы. Про лето я ещё не знаю, как дальше сложится, потому что пока не решила, поеду я куда-нибудь или нет.

— Гюро ведь уезжает отдыхать, — сказал Эдвард. — Может быть, и вы на это время куда-нибудь съездите, а мы с Сократом собираемся отправиться к моему другу, который живёт в деревне.

— Разве Гюро куда-то уезжает? — удивилась Тюлинька.

— Н-да. Как там, она говорила, называется это место? Кюлпен, кажется.

— Вот как! — воскликнула Тюлинька. — Наверное, она просто не успела мне рассказать. Но у нас действительно есть знакомый, у которого там имеется хижина, так что, вероятно, вы правы.

Взрослые разговаривали, а Гюро и Сократ играли в комнате Гюро. Сократу так понравился диванчик, что он стал играть, как будто диванчик — это ботик. Сократ, как видно, всё ещё в воображении то и дело возвращался в Фабельвик, а в Тириллтопене ему очень не хватало лодок. Поэтому и диванчик стал у него понарошку ботиком, и они с Гюро отправились в плавание. Но, поиграв в эту игру, Гюро решила, что теперь её черед выбирать, во что играть дальше.

— Всё, диванчик теперь не ботик, — объявила она. — Теперь он автомобиль Бьёрна.

Так она начала играть по-своему, и Сократ узнал про её игру.

— Давай как будто мы приехали за мной и ты скажешь: «Сколько весу в тебе сегодня прибавилось?» Потом ты нагнёшься и поднимешь меня высоко-высоко и посадишь сзади в машину, а сам сядешь за руль.

— Ладно, — сказал Сократ.

С первой попытки ему не удалось поднять Гюро, ведь они были оба одного роста, но потом, поднатужась, он всё-таки оторвал её от пола и посадил в угол дивана. Сам Сократ сел впереди и повёл машину.

— Теперь ты должен спросить, не вывалилась ли я по дороге.

— Ты не вывалилась, Гюро? — спросил Сократ.

— Нет, не вывалилась, я просто играла, — сказала Гюро.

— Трр-трр-трр, — сделал Сократ. — Мы едем. Мы едем в Фабельвик к помощнице судьи и Альфреду с набережной.

— Нет, — поправила его Гюро, — мы едем в Кюлпен. Знаешь, как сказал мальчик из поезда? Он вот так, по-особенному сказал: «Кюлпен, Кюлпен, Кюлпен».

— Кюлпен, Кюлпен, Кюлпен, — повторил Сократ и захохотал.

Он стал повторять эти слова ещё и ещё. И Гюро тоже громко их повторила. Оба очень хохотали, и тут вдруг в дверях появился Эдвард.

— Привет, дружная компания! — сказал он. — Тюлинька разрешила вам тут поиграть. Она говорит, что раз уж стала дневной мамой для Гюро, то может заодно с ней взять и тебя.

— Ой, — ответил Сократ. — Не мешай нам, пожалуйста! Мы с Гюро едем в Кюлпен. Кюлпен, Кюлпен!

— Ладно, ладно! — сказал папа Эдвард. — У Тюлиньки записан мой телефон, и, если я тебе понадоблюсь, она даст тебе поговорить. Пока, не скучай!

Сократ немного задумался:

— Не уходи! — попросил он. — Если ты пойдёшь, я с тобой.

Но Гюро сказала:

— Если хочешь, Сократ, то мы можем опять поиграть, как будто диванчик — это ботик.

— Хорошо, — согласился Сократ. — Тогда мы сперва съездим в Фабельвик, а потом в Кюлпен.

Эдвард попрощался с Тюлинькой, но, уходя, неожиданно заглянул в ванную и проверил, есть ли там ключ. Ключ торчал в замке. Папа Эдвард вынул его и отдал Тюлиньке.

— На всякий случай! — сказал Эдвард. — Вчера они закрылись у нас в ванной, и тогда стало не до смеха.

— Я спрячу ключ подальше, — сказала Тюлинька. — Для надежности.

Когда папа Сократа ушёл, она снова принялась писать. Время от времени звонил телефон, Тюлинька брала трубку и записывала, что передать Эрле. Но через некоторое время она насторожилась, потому что в комнате Гюро стало что-то уж больно тихо, до того тихо, что Тюлинька испугалась. Там же играли двое ребятишек, и вдруг оттуда ни звука.

Она на цыпочках подошла к двери и прислушалась. Так и есть — не слышно ни звука!

— Гюро! — позвала Тюлинька. — Ты там?

Никто не ответил. Тогда она открыла дверь.

— Гюро, Сократ! — позвала она снова.

И опять никто не откликнулся. Но тут Тюлинька увидела обоих. Дети лежали рядышком на полу около свободной стены. Они лежали так тихо, что у Тюлиньки перехватило дыхание.

— Вы что, заснули или, может быть, заболели? — спросила она и осторожно потрогала пальцем девочку. Гюро не отозвалась. Тогда она потрогала Сократа и, наверное, попала ему пальцем по животу. Сократу стало щекотно, он не удержался и начал смеяться, а Гюро закричала: