Книга Башня у моря, страница 74 – Сьюзан Ховач

– Где ты был? – тут же спросила она дрожащим голосом.

О боже, подумал я, ощутив вдруг, что невыносимо устал и чертовски пьян. Подушки с моей стороны кровати светились приглашающей белизной.

– Ты обещал прийти наверх сразу же после обеда! Я сколько часов тебя жду!

– Извини, – беспомощно пробормотал я. – Не обратил внимания на время. – Я улегся в кровать и подался к ней, чтобы поцеловать, но она отвернула лицо.

– Ты, насколько я понимаю, был очень занят – сплетничал с мистером Странаханом!

– Ну а почему нет? – обиженно проговорил я. – Он мой лучший друг. Пожалуйста, Сара, успокойся. И давай спать! Я слишком устал для ссор.

– Для ссор? Разве ты не дал мне повода сердиться? Стоило нам оказаться в этом ужасном месте, как ты начал отвратительно относиться ко мне!

– Мы уедем отсюда через день-два, – пробурчал я в подушку, наслаждаясь роскошной материей из лучшего ирландского льна.

– Надеюсь, без мистера Странахана! – воскликнула она, сев в кровати.

Чутье подсказывало мне, что если я раз подтвержу это, то буду обречен на бессонную ночь. Собрав всю свою волю, я тоже сел на кровати и изо всех сил постарался быть изобретательным.

– Сара, ты устала и переутомлена, – строго ответил я. – Прекрати уже это нытье, загаси лампу и давай спать.

– Я не ною! – Она швырнула книгу, та пролетела полкомнаты и упала, а я подумал, как Сара хороша, когда злится. Ее глаза сверкали, щеки горели, а волосы, не заплетенные сегодня, ниспадали на грациозные плечи. – Как ты смеешь говорить, что я ною?

– Ты ноешь, стонешь, и вообще все на свете вызывает у тебя неприязнь, – потребовал я, теряя терпение. – Замолчи сейчас же!

Она отвесила мне пощечину.

Я уставился на нее. Секунду спустя она отвесила мне еще одну, после чего надолго воцарилась тишина, а затем я понял, что сейчас займусь с ней любовью. Поначалу мои движения были грубыми, потому что я опасался, что она будет сопротивляться, но Сара не сопротивлялась. Она лежала на подушках, позволяя мне делать то, что я хочу, а потом даже взяла меня за руку и смущенно пожала ее, словно говоря, что я прощен. Я вдруг почувствовал приступ неимоверной любви к ней. Обнял ее, прижал к себе с такой силой, что она вскрикнула, и, хотя никто из нас не сказал ни слова, я знал, что мы оба счастливы.

В конце концов я хорошо выспался, несмотря на все мои страхи, и только на следующее утро, проснувшись, стал думать, как, черт возьми, мне сообщить ей, что Дерри едет с нами в Англию.

3

Обстоятельства складывались так, что мне не пришлось говорить ей об этом сразу же, потому что после завтрака принесли наскоро написанную записку от моего зятя Альфреда Смита, в которой он сообщал, что Аннабель неудачно упала с лошади, и просил немедленно приехать в Клонах-корт.

Сара укоризненно посмотрела на меня, словно бедняжка Аннабель намеренно доставила ей это неудобство, и сказала, что она все еще чувствует себя настолько усталой, что даже и подумать не может пусть и о самом коротком путешествии.

– Я очень надеялась, что мы сможем провести утро вдвоем, – добавила она, – но я понимаю, что, если твоя сестра получила серьезное повреждение, ты должен немедленно ехать к ней.

Я слишком беспокоился за Аннабель, чтобы придавать значение недовольству Сары. Альфред не приводил никаких подробностей в своем письме, и я воображал себе сестру со сломанной спиной, доживающую последние часы жизни.

– Поедем со мной, – попросил я Дерри, придя к этому времени в сильное волнение, и он сочувственно заметил, что отправится со мной в Клонах-корт, хотя будет лучше, если останется у ворот и подождет там.

Мы вместе поскакали по дороге на Клонарин, и, несмотря на все мои тревоги, я почувствовал, как настроение у меня улучшается. Утро стояло прекрасное. Посверкивала роса на траве у обочины, мои арендаторы улыбались мне со своих полей или от дверей хижин. Дерри делал вид, что не замечает ни души, но ему в любом случае нужно было держать дистанцию, что давалось ему нелегко, поскольку он был одним из них. Я был слишком занят – отвечал на их дружеские приветствия, а потому не замечал, какими взглядами они провожают его, хотя помню, что меня не отпускала мысль: ну почему люди так завистливые?

Наше путешествие продолжалось на этот приятный манер до того момента, когда дорога сделала поворот, и мы впереди увидели не кого-нибудь, а главного смутьяна в долине – Максвелла Драммонда.

Дерри всегда говорил, что у Драммонда шотландская кровь, и отец Драммонда и в самом деле был выходцем из Ольстера, где жило много шотландцев, но для меня этот человек был ирландцем до мозга костей: упрям как осел, который тащил его повозку, и в тысячу раз агрессивнее. У него были широкие плечи, настолько широкие, что его остальное тело казалось непропорционально худым, толстая шея и сломанный нос; я считал его самым уродливым типом, каких мне доводилось встречать. У него появилась одна положительная черта: он избавился от своего прежнего жуткого запаха, потому что его жена, дочь школьного учителя, привыкшая к более приятным ароматам, явно держала в доме запас мыла.

Он съехал в сторону, вызывающе кивнул мне, когда мы проезжали мимо, и сказал:

– Добро пожаловать домой, лорд де Салис. – Говорил он с акцентом не менее густым, чем сметана, но слова выбирал, как англичанин. – Надеюсь, вы приехали сюда, чтобы привести свой дом в порядок. – При этом он посмотрел на Дерри таким пренебрежительным взглядом, что я удивился, как тот не выпрыгнул из седла и не принялся мутузить его.

Но Дерри был слишком галантен, чтобы опускаться до такой пошлости. Он только зевнул, сделал вид, что разглядывает облако, потом неторопливо сказал мне:

– Нам лучше поспешить, Патрик, если мы хотим добраться в Клонах-корт до дождя.

– Надеюсь, Господь прольет достаточно дождя, чтобы утопить тебя, ублюдка, – бросил Драммонд, – потому что в этой долине не будет мира, пока Он этого не сделает. Всего доброго, лорд де Салис, – добавил он, хлестнув вожжами осла, и тот потащил повозку мимо нас по краю дороги.

– Минутку! – сердито крикнул я. Нельзя было допустить, чтобы ему сошло с рук оскорбление моего друга. – Если вы считаете, что мистер Странахан взялся за неблагодарную работу управления моими делами в этой долине по собственному желанию, то вы ошибаетесь! У него есть занятия получше, чем допекать таких, как вы. Он в конце недели уезжает со мной в Англию и…

– Да благословит вас Господь, лорд де Салис! – воскликнул Драммонд, обрывая меня от переполнявшей его радости. – Я знал, что вы увидите правду и удалите этого негодяя из Кашельмары сразу же по возвращении! Ни один сын вашего великого и могущественного отца, пусть Господь его благословит и сохранит память о нем, не смог бы поступить иначе. Желаю вам хорошо провести время в Англии, Дерри Странахан. Что до меня, то скорее отправлюсь в чистилище, чем ступлю хоть краем носка на саксонскую землю.