Книга Тайна, покрытая глазурью, страница 64 – Екатерина Риз

— Ты сам говорил.

— Говорил. И что примечательно — не врал.

— А ты часто врёшь?

Данилов глянул на меня исподлобья.

— Бывает. А ты?

— Бывает, — в тон ему ответила я.

Мы замолчали, я водила ложкой в тарелке с окрошкой. А потом он вдруг спросил:

— Что ты задумала?

Я моргнула в некоторой растерянности. Постаралась сбросить с себя отрешённость, а сказала то же, что обычно говорю Жорику или Аркадию Николаевичу:

— Я всё решу.

Данилов криво ухмыльнулся.

— Конечно.

— Андрей, ну… — Я недовольно поморщилась. — Я пока не готова об этом говорить.

— Я хочу помочь. — Я молчала, и Данилов недовольно вздохнул. — Лиля, я, правда, хочу помочь.

— Я верю.

— Тогда что?

Я посмотрела на него.

— Это ты мне скажи — что.

Андрей тарелку от себя отодвинул, на стол облокотился.

— Зудин — человек серьёзный. Он не привык долго ждать и терпеть не может нерешительных людей.

— Серьёзно? А с Олегом общий язык нашёл.

— Видал он твоего Олега знаешь где?

— Догадываюсь, — без особого энтузиазма отозвалась я. Ложку, наконец, отложила, смотрела в сторону. — Я всё понимаю, Андрюш, куда лучше, чем ты думаешь. Есин был первой ласточкой. — Я почти равнодушно — почти! — пожала плечами. — Я знала, что так будет.

Данилов глядел на меня с мрачным одобрением.

— Ты заигралась, детка.

Я с ним не согласилась.

— Нет, просто всё пришло к своему логическому завершению. Моя мама… мачеха, всегда говорила, что если хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сама. У меня не было такой возможности, а вокруг, ты сам знаешь, сплошь идиоты.

Андрей усмехнулся.

— Есть такое дело.

— Олег вот тоже… Я ему верила, как себе, а ему мало стало.

— Скорее уж, тесно.

Я глазами на любимого стрельнула.

— Что он говорил на той встрече?

— Много чего. Пытался пустить Родиону пыль в глаза. И, знаешь, если бы я не знал правды, даже поверил бы. Хотя, конечно, он тот ещё жук, улыбается, а глазки воровато бегают. И он не глуп. Но решительности ему не достаёт. Смелости решения принимать. Поэтому он всегда на тебя смотрит. Думаю, если бы ты отошла в сторону, он бы бизнес за год развалил.

— Бизнес, — я не удержалась и пренебрежительно фыркнула. На Андрея в упор посмотрела. — Как ты правильно заметил, несколько лет назад для Олега установка двух десятков пластиковых окон и было бизнесом.

— А Горин?

— А что — Горин?

— Малыш, со мной-то не играй.

Мы друг другу в глаза смотрели, и я, признаться, первой отвернулась.

— Все хотят жить хорошо, Андрюш.

— Я бы выразился по-другому: господин мэр жаден до безобразия.

— Не говори того, о чём не знаешь.

— Ну, почему же не знаю? Я знаю. И о счетах за границей, и о недавней покупке квартиры в Москве, и о доме в Испании, записанном на сестру. Заметь: на сестру, а не на жену. Жене он не доверяет. — Данилов потянулся ко мне через стол и взял за руку. — Но почему-то, по непонятной для меня причине, он всё ещё доверяет тебе.

Я нахмурилась и руку свою от его пальцев освободила.

— Тебя это на самом деле удивляет? Что он мне верит?

Андрей досадливо поморщился.

— Я не то имел в виду.

— Именно то. Не оправдывайся.

— Хорошо, не буду. Но согласись, он ведь не идиот, он должен понимать, что надоел тебе хуже горькой редьки.

Я, недовольная поворотом, который получил наш разговор, поднялась, забрала грязные тарелки.

— Ты опять говоришь о том, о чём не знаешь. Моя душа, знаешь ли, не компьютер, в который ты можешь влезть. — Я направилась к дому, а Данилов ухмыльнулся мне вслед.

— Вот так значит, да?

Я плечом дёрнула, оборачиваться не стала. Поднялась на крыльцо, прошла на кухню, тарелки в раковину положила, и напряглась, услышав за спиной шаги. Андрей остановился в дверях, смотрел на меня. Я дожидаться дальнейших рассуждений о моих прошлых отношениях не стала, и выдала свою правду:

— Ты ведь вор, Андрюша.

— Кто сказал?

— Милиция, — порадовала я.

Он не на шутку заинтересовался.

— Прямо так и сказали? Надо же, раньше они подобными обвинениями не разбрасывались. Без доказательств-то.

— Я же не суд, — вздохнула я, — мне доказательства не нужны. Как сказал один мой хороший знакомый: даже если ты грабишь людей по-умному, ты всё равно вор.

Данилов хмыкнул, подбородок потёр и осведомился:

— Это твой дружок, что ли, с подходящей для мента фамилией Калашников?

Я глянула на него через плечо, недовольно поджала губы. А Данилов ухмыльнулся шире, довольный моей реакцией и своей осведомлённостью. Он откровенно надо мной издевался.

— Не люблю, когда ты такой.

Я отвернулась от него, и совсем не удивилась, когда Андрей подошёл ко мне и обнял. Уткнулся носом в мою шею.

— Ладно, не злись.

— Не трогай Димку, — попросила я. — У него семья.

Данилов удивился.

— А я при чём? Семья — и хорошо.

— Ты понял.

У него вырвался нетерпеливый вздох.

— Сладкая, не делай из меня злодея.

Я молчала, споласкивала тарелки, стараясь не обращать на Андрея никакого внимания. Он меня в конце концов затеребил.

— Лиля. Ты мне веришь?

— Не знаю.

— Что значит — не знаю? — Он, кажется, всерьёз удивился.

Я вытерла руки полотенцем, к Данилову повернулась и подняла на него глаза. Очень постаралась, чтобы они к этому моменту наполнились неподдельной тоской.

— Подумай сам, как я могу тебе верить? Ты же постоянно мне врёшь.

В его взгляде промелькнула смешинка, но Андрей моргнул, торопясь от неё избавиться, набираясь серьёзности.

— Это неправда.

— Правда. Я даже не удивлюсь, если узнаю, что вся эта ерунда с деревней не что иное, как попытка разузнать о моих планах.

Он вытаращил на меня глаза.

— А у тебя много планов? Точнее, много вариантов?

— Не скажу!

Я попыталась выскользнуть из кольца его рук, протиснулась, намеренно прижавшись к нему грудью на какое-то мгновение, и из кухни выскочила.