Онлайн книга «Бриллиантовый пепел, или В моем конце мое начало»
|
Хотя и железная Стаська в последнее время огорчала. Чего стоит только ее безумное желание жить отдельно! В то самое время, когда у родителей такие крупные неприятности! Все же она ужасная эгоистка. Хуже всего, конечно, ситуация, в которую попал Женя. Предупреждала она мужа, что этот его… партнер… ненадежен. Так нет! Кто же ее слушал? Зато потом, когда все худшее уже произошло, прибежал к жене: выручай, милая! А как? Вся надежда была на старуху. Теперь и этот вариант невозможен. Старая гадина! Все никак остановиться не может в коллекционировании молоденьких любовников! Альбина Яковлевна стиснула кулак и бесшумно стукнула по столу. Что делать, что делать, что делать… — Мам, этот гад опять у меня деньги украл, — проинформировала дочь, бесшумно возникая на пороге кухни. — Кто? — оттягивая время, спросила мать. — «Кто», — передразнила дочь и уселась за стол напротив нее. — Твой Фиделио, кто ж еще. — Много взял? — безнадежно спросила Альбина Яковлевна. — Много! Двести баксов! Ты когда-нибудь объяснишь этому козлу, что воровать некрасиво?! Альбина Яковлевна молчала, наблюдая, как ухоженные руки дочери ловко делают аккуратный бутерброд. Да, Стаська у них уродилась не в мать, не в отца… Хотя и не в проезжего молодца, это точно. Стаська хороша! Яркая платиновая блондинка с красивой фигурой, стервозным упрямым характером и крепкой бульдожьей хваткой. Честно говоря, они с мужем немного побаивались своей успешной деловой дочери. А в последнее время просто-напросто зависели от нее финансово. Если Стаська переберется в отдельную квартиру… Даже страшно подумать, что с ними тогда будет! Впрочем, есть небольшая надежда. Если Стаська согласится поговорить со старухой и попросить у нее денег… И если та даст… Тогда все образуется. Хотя надежды и на то, и на другое очень мало. — Урод! Он когда-нибудь на работу устроится? — не повышая голоса, бушевала Стаська, наливая себе кофе. — Доченька! Ну что для тебя, в конце концов, двести долларов? — заискивающе спросила мать, подвигая дочери сахарницу. Стаська вернула ее на место и поискала глазами упаковку с заменителем сахара. Выдавила в чашку три белые таблетки поболтала ложкой, размешивая. — Это работа! — веско ответила она, упершись в мать жестким взглядом холодных голубых глаз. — Упорная многочасовая работа! Это то, о чем твой недоношенный сынок понятия не имеет! — Пойми его! — умоляюще сказала мать. — Ему трудно! — Что трудно? Спать до обеда? Видак смотреть? Хныкать про неудавшуюся жизнь? Называться «Фиделем»? Так пускай пойдет в ЗАГС и поменяет имя на нормальное! Так ему и такую ерунду сделать лень! Козел! — Вот взяла бы и устроила его в свою фирму, — ненавязчиво подсказала мать. Дочь от неожиданности остановила бутерброд на полпути ко рту и изумленно воззрилась на Альбину Яковлевну: — Кем?! — Ну, не знаю, — замельтешила мать, придвигая и отодвигая от себя предметы сервировки. — Подумай немного… В конце концов, у Феденьки высшее образование… — Мам! Стаська отложила бутерброд и перегнулась через стол, глядя матери прямо в глаза. — Посмотри наконец в глаза правде! — сказала она жестко. — Твой сын — ленивое, никчемное млекопитающее, не способное себя прокормить. И хватит рассказывать сказки о том, что у нас безработица. Где-то на периферии — возможно. Но не в Москве! Стаська подняла вверх указательный палец и медленно покачала им в разные стороны. — Не в Москве! Хочешь работать — приподними задницу и покрутись! Вон, на каждом магазине объявления висят: требуются, требуются, требуются… — Там оклад маленький! — неловко отбивалась мать. — Шесть-семь тысяч максимум! — Он пока и этого не стоит! — убежденно ответила дочь. — Он ничего не стоит! Если б стоил, давно уже б себя проявил! — Он твой брат! — застонала мать. — Вот умрем мы с отцом, вы вдвоем останетесь… — На меня пускай не рассчитывает, — отрезала дочь. — Я его содержать не собираюсь. И оторвала большой кусок бутерброда крепкими белыми зубами. Альбина Яковлевна исподлобья следила за тем, с каким аппетитом завтракала ее дочь. Она все делала с аппетитом. Карабкалась верх по карьерной лестнице, отбивала симпатичных и перспективных мальчиков у неподходящих для них девочек, подбирала хорошие фирменные тряпки в свой обширный гардероб… В общем, жила с аппетитом. Господи, вот хоть бы часть его да Феденьке! — И ты еще спрашиваешь, почему я хочу жить отдельно! — продолжила дочь, активно пережевывая семгу. — Да хоть для того, чтоб деньги не пропадали! — Кстати о деньгах… Мать быстро перевела разговор на другую тему: — Ты не подумала, о чем я просила? Стася медленно водила серебряной ложечкой по краю чашки. Альбина Яковлевна затаила дыхание, ожидая ответа. — Думала, — наконец ответила дочь. — И? Стаська вздохнула и вытащила ложку из чашки. Без стука положила ее на край стола и тихо, но твердо заявила: — Кредит под мою зарплату я брать не буду. И воинственно выпятила вперед челюсть, ожидая скандала, Но Альбина Яковлевна лишь подняла руки и уперлась лбом в стиснутые кулаки. Воцарилось тяжелое молчание. Так она и думала. При том эгоизме, который источался дочерью ежеминутно, трудно было даже предположить, чтобы ее всерьез озаботили отцовские проблемы. И в кого она такая уродилась, прости господи… — Тебе на нас наплевать, — глухо сказала мать, устав от молчания. — Всего и просили, что формальности взять на себя! Отец бы сам расплачивался… — Это вам на меня наплевать, — возразила Стаська. — Сама посуди: вдруг с отцом что-то случится? Не дай бог, конечно! — торопливо уточнила она, уловив возмущенное движение матери. — И что тогда? Я должна годами расплачиваться за его неудавшуюся аферу? — Он пытался обеспечить вас с Федей! — начала было Альбина Яковлевна. — Мерси, за такое обеспечение! Стаська приподнялась и долила в чашку немного кипятка. — Нет, ну нельзя же в его возрасте быть таким идиотом!.. — Прекрати! — перебила мать гневным тоном. — Перевести корпоративные деньги на счет чужой липовой фирмы! Под честное слово владельца! И где он теперь, с его честным словом?! Альбина Яковлевна застонала, словно от зубной боли. Прошло уже несколько месяцев с того дня, как муж признался ей в неудачной попытке обворовать свою фирму. И в том, что его партнер по афере смылся со всеми деньгами, оставив Евгения Павловича расхлебывать последствия. Но боль при напоминания оставалось такой сильной, словно все произошло только вчера. |