Книга Коронная башня. Роза и шип, страница 147 – Майкл Дж. Салливан

– Из-за чего вышла стычка на этот раз? – спросил Гришем.

Напарником Рубена был седой ветеран, который всегда его пугал. Гришем обладал скрипучим голосом, косматыми бровями и вечно щетинистым подбородком. Рубена это интриговало: насколько он знал, старик никогда не брился, но и борода у него не росла.

– Какая стычка?

Рубен удивился, что Гришем завел с ним беседу. Он редко говорил, но, возможно, от скуки никто не защищен.

– Между тобой и отцом, сегодня утром. Я слышал, как ты опять врезался в дверь. Разбудил меня.

– Простите. – Рубен не стал развивать тему, решив, что Гришем просто хотел пожаловаться.

– Ну? Так в чем было дело?

Рубен в замешательстве посмотрел на старого солдата. «Он действительно хочет знать?» Может, надев форму, Рубен стал другим не только в глазах запертых в темнице девчонок.

– Ему не понравилось, что я был с принцем и его друзьями.

– Точно. Я об этом слышал. Повезло, что вы вернулись более-менее вовремя. Они собирались отправить отряд на поиски. Если бы это произошло, тебе пришлось бы отвечать не только перед отцом.

– А что мне оставалось делать? Когда принц просит поехать с ним, нельзя сказать ему «нет».

– Мне плевать, что ты сделал и почему. Просто интересовался, с чего Ричард колотил тебя головой об дверь.

– Он пил, – сказал Рубен, сам не зная зачем. Отец много раз бил его трезвым, и Гришему это было известно.

Старый стражник посмотрел через мост на очередь из карет, на которых по-прежнему горели лампы, и почесал щетинистый подбородок. Он часто это делал.

– Знаешь, он неплохой парень, твой отец. Просто жесткий. Мир сделал его таким, как и всех нас, так или иначе. Он только пытается закалить тебя, чтобы ты нарастил шкуру и не истек кровью до смерти. Понимаешь, о чем я? Это выживание. Мир – поганое место, дружок. Дай ему шанс, и он тебя прикончит, причем необязательно клинком или кашлем. Знаешь, неспроста мужчины предпочитают погибнуть в битве. Иногда остаться в живых – намного хуже. Баловством крепкого сына не вырастишь. Для этого нужно бить его головой об дверь.

Гришем никогда еще не был столь многословен с Рубеном. Тот решил испытать удачу и воспользоваться его настроением.

– Вы знали мою мать?

– А как же, мы все ее знали. – Гришем осекся и быстро добавил: – Не в том смысле. Она не была… ну… такой, как говорят. Она была хорошей девушкой, милой. – Он помолчал. – Может, дело и в этом. Он не хочет, чтобы ты был таким, как она.

– Каким?

– Слабым.

– Потому что она убила себя?

– Некоторые люди… у них совсем нет панциря. Роза Рубен была такой. Ты мог прочесть ее мысли, просто взглянув на нее. Она все тебе выкладывала – не знала, что такое тайна. Если была несчастна – плакала. Если счастлива – улыбалась.

– А если ее сердце было разбито?

– Вижу, ты понял суть.

Двери замка распахнулись, выпустив луч света и две фигуры. Одна куталась в одеяло. Даже на расстоянии Рубен узнал свою Розу и отца, которые быстро пересекли двор и подошли к воротам.

– Я веду ее домой, – сообщил Ричард Хилфред, прежде чем кто-то из стражников успел открыть рот, и посмотрел на Гришема. – Эта девушка, Роза, подслушала двух человек, которые планировали убить короля. Так?

Роза кивнула.

– Одним из них был лорд Эксетер, – продолжил отец Рубена. – Эксетер ищет ее, чтобы убить. Поэтому мне нужно увести ее подальше от него.

– Эксетер? – переспросил Гришем. – Изменник?

– Боюсь, что так. Буду признателен, если вы забудете, что видели ее, и никому не скажете, что я покинул замок.

Рубен заметил взгляд, которым Гришем наградил его отца: «Ты что, снова шутишь?»

– Сам знаешь, городские улицы патрулируют шерифы, – напомнил Гришем. – Они ищут ее.

– Я пойду с вами, – вызвался Рубен.

– Ты останешься здесь! – рявкнул отец. – На своем посту. – Он схватил Рубена за тунику на груди, прикрывающую кольчугу, и прижал к стене замка. – Я пристроил тебя на это дежурство сегодня, чтобы с тобой ничего не случилось, – прошипел он. – Поэтому ты останешься здесь, понял? Ты никуда не пойдешь. Ни в город, ни в замок – ни при каких обстоятельствах. Уловил?

Рубен ничего не понял, но все равно кивнул. Единственной его задачей у ворот было составлять компанию Гришему, и если отец подозревал, будто Рубен собирается навестить Алрика или Пикерингов, он мог не тревожиться на этот счет. С другой стороны, Ричард не знал про лягушачью охоту.

– Послушай… – отец вздохнул и отпустил Рубена. – Твоя мать хотела, чтобы я о тебе позаботился. Я выполнил ее желание. Сделал все, что мог, и расплатился с этим долгом. Ты выжил. Теперь ты мужчина. Это моя заслуга, и я надеюсь, что завтра ты вспомнишь, благодаря кому оказался у этих ворот. Договорились?

Рубену казалось, что он упускает часть разговора, как бывало, когда отец напивался. Слетавшие с его губ слова могли складываться в предложения – но не имели смысла. Рубен снова кивнул, словно был умнее, чем на самом деле.

Отец протянул руку, схватил Розу за руку и потащил ее прочь. Проходя через ворота, она оглянулась и бросила на Рубена испуганный взгляд. Он хотел сказать ей что-нибудь, например, «до свидания». Но прежде чем подыскал слова, девушка исчезла в ночи.

* * *

Роза пришла бы в ужас, если бы ее тащил за собой любой человек, кроме отца Рубена. Этот мрачный мужчина сдавил ей запястье, волоча Розу через мост. Он нисколько не походил на сына, и по пути к воротам она гадала, не солгал ли он.

Стоило ей вновь увидеть Рубена, как она успокоилась. Один взгляд на его лицо – и она почувствовала себя в безопасности. Роза знала его чуть дольше дня, но он уже сделал для нее больше, чем какой-либо мужчина за всю ее жизнь. Он не походил на других мужчин; те были злом. Она пришла к этому выводу, когда отец бросил их с матерью. И за последовавшие годы этот вывод неоднократно подтверждался. Но Рубен оказался другим, неожиданно, шокирующе другим. Встретить его – все равно что обнаружить говорящую собаку. Рубен был не просто особенным – он был чудом. Для Розы он стал ярким светом, привлекающим ее, словно мотылька. Все часы, проведенные в темной камере, она думала только о нем. Что ему нравится? Что не нравится? Какую девушку он любит? Последний вопрос впивался ей в сердце раскаленной иглой. И все же благодаря этому она любила его еще сильнее. Рубен был верным. Она не могла сказать этого про мужчин, приходивших в «Гадкую голову» или в Дом. И ведь было мгновение – всего одно мгновение, – когда она почувствовала что-то?

Он берег себя для нее. Хотел, чтобы первый раз был особенным. Вы когда-нибудь слышали о подобном? Розе это казалось одновременно трогательным и глупым. У нее самой не осталось приятных впечатлений от первого раза, а все последующие она старалась забыть. Ее разум имел склонность запоминать хорошее и забывать плохое, пусть и недостаточно тщательно. Но это также означало, что у Рубена и его возлюбленной еще не было первого раза. Судя по всему, они даже не целовались. И в его голосе таилась боль – и в глазах тоже. Она заметила ее и подумала: не таким ли образом Гвен удается понимать всякие вещи, когда она читает по ладони? Может, во власти каждого заглянуть в души других людей и увидеть проблески истины. Гвен всего лишь умела смотреть, а может, просто не торопилась. Некоторые люди не хотят ничего знать – большинство не хочет. Но если человек действительно тебе дорог, возможно, ты сумеешь заглянуть ему в глаза и понять, что его тревожит – ты увидишь это, если по-настоящему захочешь. Глядя в глаза Рубену, Роза подумала, что поняла кое-что про него и про девушку, для которой он себя берег. Он отдал ей свое сердце, но девушка его не приняла. Кем бы ни была эта дура, Роза ее ненавидела. И была благодарна ей за ее глупость, потому что не сомневалась: она сама влюбилась в Рубена Хилфреда.