Онлайн книга «Коронная башня. Роза и шип»
|
– Скажите… хуже точно не станет. – Я в этом не уверена, Рубен. Все говорят, что вы с отцом устроили этот пожар. * * * Рубен не заметил, как снова заснул. Его разбудил громкий стук. Боль мгновенно вспыхнула с новой силой. Непробиваемая, нерушимая стена агонии вырвала его из дремоты и заставила возненавидеть того, кто колотил в дверь. – Прости, – сказала Дороти, проскальзывая мимо его постели. – Я никого не жду. Может, нашлась еще одна несчастная душа, которой не место у врача. Она скрылась за кирпичной трубой, проходившей сквозь середину крыши. Грубая кирпичная колонна выводила дым открытого с двух сторон очага, заставленного горшками и закопченной утварью. Кастрюли, ведра, кружки и миски свисали с низких опорных балок, а над разделявшей комнаты аркой – где другой человек мог бы поместить герб или меч – Дороти держала потрепанную метлу. Жилище состояло из трех помещений: кухни, небольшого закутка за деревянной дверью, где, как предположил Рубен, спала повитуха, и комнатки, в которой лежал он сам. Он заметил на полках глиняные горшки с названиями цветов и более подозрительными надписями, вроде «крысиных лапок» и «кроличьих ушей». Рубен услышал, как открылась дверь. – Ваша милость? – В голосе Дороти звучало изумление. – Он очнулся? – Он спал. Мальчику сильно досталось. Ему нужно… – Но он приходил в сознание с тех пор, как его сюда принесли? – Да, ваша милость. Сапоги зашаркали по деревянному полу, дверь закрылась. Старик, епископ, присутствовавший на пожаре, вошел в комнату через арку. Его бордовое с черным одеяние выделялось на фоне тусклых стен, словно селезень на сером пруду. «Почему епископ пришел ко мне? Решил, что меня нужно соборовать? Нет, это сделал бы священник, а не епископ». – Как ты себя чувствуешь, сынок? – Нормально, – с опаской ответил Рубен. Боль отвлекала его, мешала думать. Чем меньше он скажет, тем лучше. Епископ выглядел озадаченным. – Нормально? Ты едва не сгорел заживо, мой мальчик. Тебе больно? – Да. Епископ подождал продолжения, затем нахмурился. – Нам нужно поговорить… Рубен, верно? – Да. – Что ты запомнил с той ночи, когда произошел пожар? – Я спас принцессу. – Да? А перед этим? Брага сказал, что обнаружил вас вместе с отцом. Это правда? – Да. Я пытался его остановить. Епископ поджал губы, откинул голову назад и пристально посмотрел на Рубена. – По твоим словам. Но ты мог и помогать своему отцу. – Нет, я с ним сражался. – И снова по твоим словам. Теперь старик уставился в потолок. Рубен проследил за его взглядом. Епископ оказывал на него такое действие: если церковник на что-то смотрел, Рубену казалось, что он тоже должен туда смотреть. Возможно, следующий его вопрос будет о высушенных растениях. Епископ подтащил к постели скамеечку от прялки и уселся. – Что-то не так? – спросила Дороти, выглядывая из-за трубы. Рубен решил, что либо они слишком тихо говорили и она ничего не слышала из кухни, либо слышала и услышанное ее не обрадовало. Судя по тону повитухи, второе было ближе к истине. Он понял, что ему нравится Дороти. – Пожалуйста, оставь нас! – рявкнул епископ. А вот епископ Рубену совсем не нравился. Ему не нравилось, что старик пытался помешать спасти принцессу, и уж точно не понравилась его грубость с Дороти. Однако Рубен слишком страдал, чтобы наскрести достаточно сил на ненависть или гнев, да и старый епископ выглядел неважно. Под его глазами набрякли мешки, лицо осунулось и побледнело, словно он не спал целую неделю. Епископ положил руки на колени и наклонился вперед. – Рубен, я не смогу тебе помочь, если ты не расскажешь мне всю правду. Что именно говорил тебе твой отец? – Он наклонился еще ближе. Его взгляд был пристальным, лицо напряженным. – Он упоминал своих сообщников? Рубен закрыл глаза и задумался. То, как епископ таращился на него, заставляло мысли путаться. Рубен испытывал легкую тошноту, кожа горела, и одновременно его бил озноб. Физические страдания мешали ему сосредоточиться даже на событиях прошлой ночи. В конце концов он покачал головой. – Но я думаю, ему что-то пообещали за этот пожар. У меня сложилось впечатление, что он злился на короля. Из-за смерти моей матери. Он упоминал кого-то, кто убедил его, что он сможет все исправить. – И как он собирался это сделать? – Я не знаю. – Ты уверен? Это очень важно, Рубен. Ты должен быть абсолютно уверен. – Больше он ничего не сказал. Епископ с глубоким вздохом откинулся назад. – Значит, ты вступил в схватку с собственным отцом, чтобы спасти королевскую семью? – Да. – Многие этому не поверят. В пожаре погибла королева, и король обезумел от скорби. Он хочет кого-то наказать. Он чуть не убил меня на совете, когда я за тебя заступился. – Заступились за меня? – Да. Я сказал ему, что ты герой, спасший его дочь. Сказал, что ты побежал внутрь, когда все остальные отказались. – И? – Он напал на меня с мечом. Если бы не вмешательство графа Пикеринга, я бы погиб. При звуках имени «Хилфред» король теряет рассудок. Твой отец убил его жену, и кровные узы делают тебя виновным. Это древний закон. За такие серьезные преступления, как измена, близких родственников преступника казнят. – Почему? – Потому что считается: если человек так поступил, значит, его сын или брат тоже так поступят. – Но в этом нет никакого смысла. Я спас ее. Я вернулся за королевой. Я чуть не умер. – Я знаю. И верю тебе. Я был там, и теперь хочу тебе помочь. Но для этого мне нужна твоя помощь. – Какая? – Напряги память изо всех сил: ты абсолютно уверен, что твой отец не упоминал других заговорщиков, собиравшихся убить королевскую семью? Кто именно обещал помочь ему все исправить? – Я действительно не знаю. – Ты абсолютно уверен? – Да. – Очень хорошо. – Ведь вы мне верите, правда? – Да, но поверит ли король? Более того, захочет ли поверить? – Что вы имеете в виду? Старик положил ладонь Рубену на руку, заставив его поморщиться. – Кто-то должен заплатить за убийство королевы, а ты носишь имя Хилфред. * * * |