Книга Изумительный Морис и его ученые грызуны, страница 7 – Терри Пратчетт

Морис принялся вылизываться. Это считалось смертельным оскорблением.

Крысолов, раздосадованный трусостью своего пса, рывком потянул его за собою.

И выронил несколько черных шнурочков.

– Крысиные хвосты! – воскликнул парнишка. – Похоже, у них тут и впрямь проблема серьезная!

– Серьезнее, чем ты думаешь, – отозвался Морис, глядя на кучку хвостов. – Попытайся подобрать их, пока никто не смотрит, ладно?

Парнишка дождался, пока люди отвернутся, и нагнулся было поднять находку. Но едва он потянулся к хвостам, как громадный, блестящий черный сапог смачно наступил на спутанный клубок.

– Нет уж, юноша, их трогать ни в коем случае не стоит, – раздался голос сверху. – Чего доброго, чуму от крыс подхватишь. А от чумы ноги полопаются. – Это подоспел один из крысоловов. Он широко ухмыльнулся парнишке, но веселья в этой ухмылке не было. От нее разило пивом.

– Точняк, юноша, а потом у тебя еще и мозги через нос вытекут, – подхватил второй крысолов, зайдя со спины. – Если уж подхватил чуму, юноша, то платком лучше не пользоваться.

– Мой коллега, как всегда, ткнул пальцем в самую суть, юноша, – и первый крысолов дохнул пивным перегаром парнишке в лицо.

– Чего тебе, юноша, вряд ли удастся повторить, потому что если уж заболеешь чумой, то все твои пальцы… – подхватил Крысолов № 2.

– Да, но у вас-то ноги не лопнули, – возразил парнишка. Морис застонал. Грубить пивному перегару – идея не из лучших. Но крысоловы уже дошли до той стадии, когда, вопреки очевидному, считали себя хохмачами и приколистами.

– Тонко подмечено, юноша! А это все потому, что на самом первом уроке в школе Гильдии Крысоловов как раз объясняют, как сделать так, чтобы ноги не полопались, – промолвил Крысолов № 1.

– Что очень кстати, потому что второй урок проходит на втором этаже, – подхватил Крысолов № 2. – А что, знатно я сострил, юноша?

Первый крысолов подобрал ворох черных шнурочков, воззрился сверху вниз на парнишку – и от улыбки его и следа не осталось.

– Что-то, парень, я тебя тут прежде не видел, – пробурчал он. – И мой тебе совет: высмаркивайся почаще, и чтоб никому ни о чем ни слова. Молчок, ясно?

Парнишка открыл было рот и тут же закрыл его. Крысолов снова усмехнулся своей жутковатой усмешкой.

– Ага, вижу, ты на лету схватываешь, юноша, – проговорил он. – Еще увидимся, э?

– А ты небось мечтаешь стать крысоловом, когда вырастешь, так, юноша? – спросил Крысолов № 2, больно шлепнув парнишку по спине.

Парнишка кивнул: это показалось ему самым разумным. Крысолов № 1 наклонился к нему, да так близко, что едва не ткнулся красным, в оспинах, носом парнишке в лицо.

– Если вырастешь, юноша, – уточнил он.

И крысоловы зашагали прочь, волоча за собою собак. Один из терьеров то и дело оглядывался на Мориса.

– Какие необычные тут крысоловы, – отметил кот.

– Я таких крысоловов в жизни не видывал, – согласился парнишка. – С виду – мерзавцы каких мало. Им, похоже, нравится их занятие.

– А я в жизни не видывал крысоловов, которые бы трудились от зари до темна и при этом щеголяли в сапогах, надраенных до блеска, – откликнулся Морис.

– И это тоже, да… – кивнул парнишка.

– Но даже это не так чудно́, как здешние крысы, – отметил Морис тем же негромким голосом, каким подсчитывал деньги.

– А что такого чудно́го в крысах? – заинтересовался парнишка.

– У некоторых здешних крыс очень странные хвосты, – объяснил кот.

Парнишка оглядел площадь. Длиннющая очередь за хлебом не убывала, и он почему-то занервничал. А еще его нервировал пар. Пар облачками вырывался из-под решеток и крышек канализационных люков повсюду вокруг, как будто город стоял на кипящем чайнике. В придачу парнишку не оставляло ощущение, будто за ним кто-то наблюдает.

– Думаю, надо отыскать крыс и уносить отсюда ноги, – предложил он.

– Что ты, этот городишко пахнет большими возможностями, – запротестовал Морис. – Тут явно что-то происходит, а когда что-то происходит, значит, кто-то богатеет, а если кто-то богатеет, так почему бы не я… то есть мы.

– Да, но мы же не хотим, чтобы эти люди убили Фасоль Опасно-для-Жизни и всех прочих!

– Их не поймают, – заверил Морис. – Эти парни в первую десятку гигантов мысли не войдут. Я бы сказал, даже Гуляш им фору даст. А у Фасоли мозги аж из ушей лезут.

– Надеюсь, что нет!

– Да полно, я не о том, – отозвался Морис, который обычно говорил людям то, что те хотят услышать. – Я имею в виду, наши крысы поумнее большинства человеков будут. Так? Помнишь, в Скроте, когда Сардины забрался в чайник и огорошил неприличным звуком старуху, едва та сняла крышку? Ха, да даже самые обыкновенные крысы и те способны обхитрить людей. Человеки думают, они – венец мироздания, только оттого, что они крупнее… Погоди, я лучше заткнусь, на нас смотрят…

Какой-то человек с корзиной, выйдя из ратуши, остановился и вытаращился на Мориса с неподдельным интересом. А затем оглянулся на парнишку:

– Хороший крысолов небось, да? Еще бы, такой крупнющий котяра! Он твой, мальчик?

– Скажи «да», – шепнул Морис.

– Вроде того, да, – отозвался парнишка, подхватывая Мориса на руки.

– Я тебе за него пять долларов дам, – предложил человек с корзиной.

– Проси десять, – прошипел Морис.

– Не продается, – покачал головой парнишка.

– Идиот! – мурлыкнул Морис.

– Ладно, семь, – не отступался человек с корзиной. – Слушай, вот что… я дам тебе четыре цельных буханки хлеба, идет?

– Но это же глупо. Буханка хлеба стоит никак не дороже двадцати пенсов, – удивился парнишка.

Человек с корзиной посмотрел на него как-то странно.

– Ты, видать, нездешний? И денег, видать, куры не клюют?

– Мне хватает, – заверил парнишка.

– Ты так думаешь? Ну, от денег тебе большого толку не будет. Слышь, бери четыре буханки и булку, цена справедливая, за десять буханок я могу терьера купить, а они на крыс здорово натасканы… нет? Ну что ж, помяни мое слово, как проголодаешься, так сам отдашь его за горбушку хлеба с размазкой ^[1] и еще будешь почитать себя счастливцем!

И человек с корзиной зашагал прочь. Морис вывернулся из парнишкиных рук и легко приземлился на мостовую.

– Вот честное слово, будь я силен в чревовещательстве, мы б с тобой целое состояние сколотили, – проворчал он.

– А что такое чревовещательство? – переспросил парнишка, провожая взглядом человека с корзиной.