Онлайн книга «Паиньки тоже бунтуют»
|
Разве это я?.. Он целовал меня, а я отвечала и не могла остановиться, словно летела в пропасть. Алексей стал расстегивать на мне платье, и тут у меня в голове окончательно помутилось, я… я ведь тоже прикасалась к нему с нежностью – к чужому мужчине! И все шло к одному… – Стой! – прошептала я. – Да? – задыхаясь, едва смог произнести Леша. – Уйди. Уйди! Убери руки… – Я, кажется, все же сумела немного прийти в себя. Оттолкнула его и дрожащими руками принялась застегивать пуговицы на платье. – Нет! – Лидочка… – с такой нежностью произнес он, что я едва не разрыдалась. – Уходи. Вот именно потому и уходи, что… Нельзя, так нельзя, ты понимаешь?! – Я понимаю, что только так и можно. – Ты дурак? – Я принялась ногами сталкивать его с кровати. – Это же скотство, то, что мы сейчас делаем. Ну ладно ты, а я? – Что значит: «Ладно ты»? Ты меня что, особым негодяем считаешь? – вдруг разозлился Леша. – Да. Считаю, – елейным голосом произнесла я. Застегнула оставшиеся пуговицы и, вскочив с кровати, указала на дверь. – Простимся навек, ладно? Некоторое время Леша молчал, только губы у него слегка подрагивали, а затем он развернулся и ушел. Спустя некоторое время за ним захлопнулась входная дверь. И лишь тогда я смогла выдохнуть. Тихо засмеялась, потом заплакала. Затем опять засмеялась. Наверное, я сошла с ума. Сжав руки на груди, я ходила по комнате от стены к стене и мысленно прокручивала все детали нашей сегодняшней встречи с Лешей. Как он вошел, что спросил, что я ответила, что почувствовала, когда он взял меня за руку… Какое счастье, что я все-таки нашла в себе силы (словно Мюнхгаузен, который вытащил себя за волосы из болота) и сумела в последний момент оттолкнуть Лешу! А если бы нет и все произошло? Как я чувствовала бы себя после? Кем бы я сейчас являлась? Предательницей. Преступницей. Гадиной. Переспать с женихом лучшей подруги… Да хуже этого ничего нет, и просто чудо, что я избежала этой ситуации. И потом, Артем. У меня же есть Артем! Человек, который готов стать моим мужем… Это что же, получается, я могла сейчас совершить двойную подлость – против Наташи и против Артема?! Лишь к вечеру я сумела немного успокоиться. В сущности, ничего непоправимого не успело произойти. И главное, теперь ни под каким предлогом не встречаться с Лешей, не вступать с ним в разговоры. …На следующий день к восьми я отправилась в поликлинику. Моя врач была очень довольна результатами. Как она заявила, осмотрев меня, воспаление практически прошло, еще пара дней – и я окончательно буду здорова. Врач предложила пройти мне диспансеризацию – и я согласилась. Результаты и тут оказались весьма неплохими. В приподнятом настроении я отправилась домой. Дорога показалась мне приятной прогулкой: сквозь тучи стало проглядывать солнышко, напоминая о близкой весне… Из подъезда навстречу выплыла Валентина с внуком. – Добрый день, Валентина Сергеевна, – улыбнулась я. – Ишь ты… добрый, – буркнула она. – Максим, не отставай. Лида? – Да? – оглянулась я, уже держась за ручку двери. – Слушай, это ведь нехорошо. Ты там накосячила, а нам вот на это все любоваться… – Что? – Нехорошо, говорю! – Не поняла… – немного насторожилась я. И машинально подумала с иронией: In der Kürze liegt die Würze, что значило – в краткости вся приправа, иначе: краткость – сестра таланта. – Ты же не одна живешь, а среди людей! – сердито крикнула Валентина. – Максим, ну куда ты опять в лужу полез… – Ба, пусти! – заныл внук, пытаясь оторваться от Валентины. – Горе ты мое, только твоих капризов еще не хватало! – ворча и ругаясь, соседка потащила внука за собой. Я пожала плечами и зашла в подъезд. И сразу же заметила надпись черным на стене, возле почтовых ящиков. Что в такой-то квартире (вывели номер) живут те, кто не возвращает долги. Некоторое время я стояла, сраженная этим зрелищем, ничего не понимая. Какие долги, кто их не вернул, при чем тут наша квартира? Может, это в адрес Тугиной? Но Алевтина давно разобралась со своими долгами… «Так это же про меня… Меня считают должницей! Из-за Руслана, который дал мои координаты какому-то банку!» – снизошло на меня озарение. Я стала подниматься по лестнице и обнаружила, что эта надпись присутствовала на каждом этаже. Навстречу спускались Ульяна и Роберт, известные всему подъезду зожники-велосипедисты – бодрая пара неопределенного возраста. Неуловимо похожие друг на друга – худенькие, в спортивной одежде, одинаковых вязаных шапочках. Только у Роберта на подбородке пробивалась седоватая щетина, а у Ульяны за ушами торчали пряди морковно-рыжих кудрей. – Лида… Привет! – произнесли они одновременно. – Здравствуйте. – Что у нас творится, а?.. Слушай, ты должна подать в суд. Эти коллекторы совсем распоясались! – Это ошибка, – пробормотала я. – Да ладно, не переживай, с кем не бывает. Алевтина Антоновна нам уже все рассказала. – Но это не про меня, какое-то дурацкое недоразумение! – всплеснула я руками. Роберт с Ульяной одновременно хихикнули (что, наверное, должно было подбодрить меня) и продолжали спускаться. Пройдя следующий пролет, я натолкнулась на Германа, еще одного из соседей. Немолодой мужчина с желтоватым цветом лица… Герман вечно был всем недоволен, за все эти годы я ни разу так и не видела его в хорошем настроении. Он возмущался своими соседями, ругался возле почтовых ящиков в голос, тряся квитанциями: «Совсем охренели, как опять плату за отопление подняли!», воевал во дворе с теми, кто, по его мнению, неправильно парковал свой автомобиль… До этого момента Герман меня просто не замечал, я уже давно привыкла здороваться с ним, не получая ответа. Но сегодня Герман решил обрушить весь свой гнев именно на меня: – Айн момент, фрау Савельева! Из-за вас, дамочка, сегодня весь подъезд испохабили. И так войти невозможно, все загадили, а тут еще эти надписи… – Фройляйн, – вырвалось у меня. – Не фрау, а фройляйн… пока что. Кажется, от моих слов Герман пожелтел еще сильнее. Секунду молчал, потом принялся орать матом на тему того, чем, по его мнению, фрау отличаются от фройляйн. Я закрыла уши руками и побежала наверх… А в прихожей столкнулась нос к носу с Тугиной. – Что, Герман уже успел с тобой схлестнуться? – спросила Алевтина, с живым интересом прислушиваясь к тем воплям, что доносились из подъезда. – Ой, а как он тут час назад разорялся, у нас под дверью… О, вроде затих. Ушел, наверное. – Антонина Антоновна, зачем вы сказали соседям, что я недобросовестная должница? У меня же нет никаких долгов, это недоразумение… – простонала я. |