Книга Инквизитор Рейвенор, страница 300 – Дэн Абнетт

— Ничего там нет.

Он наклонился еще ближе, так, что кончики их носов практически соприкоснулись.

— Я долгие годы учился понимать языки тела, лица и глаз. И преуспел в этом куда больше, чем Сайскинд. Он не заметил — заметил я. Что-то таится в твоей голове.

— Прошу… Я клянусь, что больше ничего не скрываю.

Распрямившись, он уверенным жестом закрепил на ее голове прибор кинебрахов, опустив цветные линзы на ее глаза и осторожно поднастроив их. Железный обруч казался короной варваров, возложенной на ее рыжие волосы. Орфео застегнул удерживающие ремешки под ее подбородком. Завершив эти приготовления, он отошел назад и посмотрел на нее.

— Расслабься, — сказал Куллин. — Он сделает все сам.

Какое-то время ничего не происходило. Кара неподвижно сидела на стуле, приготовившись к худшему. Затем ее голова начала слегка подергиваться раз в несколько секунд, а лицо морщиться, словно Каре досаждало какое-то насекомое, кружащее вокруг.

— Кара?

Она что-то пробормотала. Подергивания стали более отчетливыми. Тело женщины непроизвольно вздрагивало, словно у слепца, измученного незнакомыми звуками.

— Пусть… пусть это прекратится, — дрожащим голосом произнесла она.

— Только когда мы закончим, — сказал Куллин, опуская ладонь на ее левое плечо, чтобы заставить сидеть спокойно. — Смотри прямо перед собой. Хватит метаться.

— Нет…

— Прошу тебя.

По ее телу пробежала судорога, настолько мощная, что казалось, будто у Кары начинается тяжелый эпилептический припадок.

— Ой! — закричала она. — Ой! Трон! Император!

— Что ты видишь? — спросил Куллин.

Натянув цепи, она захрипела, практически задыхаясь, словно ее душила рвота.

— Скажи мне! — настаивал он.

— Я помню! Помню! — взвизгнула Кара. — Карл!

И тут она зашлась в крике.

Сайскинд праздновал на южной террасе Эльмингарда. Здесь собрались все люди Куллина, которые не находились на дежурстве этой ночью. Всего присутствовало примерно двадцать пять человек: наемники, ученые и инженеры, а также несколько человек из числа прислуги. Ужинали они в комнате, выходившей на террасу, куда выбредали, держа в руках бокалы, чтобы насладиться видом медленно надвигающейся грозы, уже рокочущей над ночными скалами.

Очень скоро станет слишком сыро и неуютно, чтобы оставаться снаружи, но пока упало всего несколько крупных капель дождя, доброшенных усиливающимся ветром. Собутыльники собирались группками возле трепещущих факелов, восхищаясь световым шоу, устроенным грозой. Яркие бело-синие молнии вспыхивали над горным хребтом, оставляя росчерки в тяжелом ночном небе. Сплошная простыня электрических разрядов, туманным сиянием подсвечивающая клубящуюся стену туч.

Сайскинд уже успел набраться и теперь громогласно потчевал кого-то из прислуги повестью о гибели Рейвенора. Уорна, сжав бутылку амасека в руке, уединился на краю террасы, устремив взгляд в непроглядную тьму, опустившуюся на поля.

Рядом нарисовался Молох, вырядившийся в черное с головы до ног так, что только лицо и ладони оставались открытыми. Во мраке очертания его тела становились неявными и расплывались, делая Зигмунда похожим на призрака.

— Выдающаяся ночь, — пророкотал Уорна, словно его устами заговорил гром.

Молох чуть заметно кивнул.

— За достижения, — добавил Люциус, отхлебывая из бутылки.

Он протянул выпивку Молоху, но тот покачал головой. Уорна пожал плечами и произнес:

— Я знаю, вы ждали этого много лет. Ваш враг уничтожен.

— Да, — сказал Зигмунд.

— Разве вы не должны радоваться, сэр? — спросил Уорна.

— Я пытаюсь насладиться триумфом, — тихо произнес Молох. — И конечно же, я благодарен и тебе, и капитану за безукоризненную службу. Рейвенор, как ты уже заметил, преследовал меня столько лет, что я уже сбился со счету. Я желал ему смерти, я мечтал об этом. А теперь, когда все осуществилось, мои ощущения может передать разве что понятие «пусто». Так часто бывает, когда происходит что-то, чего очень долго ждешь. Когда вспоминаешь про затраченные усилия и принесенные жертвы…

— Да знаю! — прорычал Уорна. — Когда преследуешь мишень несколько месяцев, а то и лет и когда наконец наносишь последний удар, вдруг ощущаешь пустоту в душе. Но позвольте предположить, что сейчас дело не только в этом?

Молох посмотрел на охотника за головами, и губы его изогнула кривая улыбка.

— Люциус, ты меня удивляешь. При всей брутальности своего поведения ты, оказывается, обладаешь чуткой душой. Да, дело не только в этом.

Зигмунд отвел взгляд в сторону, когда над пиками прошипела особо яростная молния. Казалось, что больше он ничего не скажет. Но потом Молох снова повернулся к Уорне.

— Понимаешь, Люциус, нас ожидают черные дни. Черные даже по твоим меркам. Через Орфео я предлагал Рейвенору сделку. Я не испытывал к инквизитору особой любви, но пойми: он был очень талантливым человеком. Рейвенор решил отвергнуть мое предложение. Теперь он мертв и передумать уже не сможет. Наверное, потому я и скорблю о его гибели в той же мере, что и радуюсь ей.

— Не знаю, — пожал плечами Уорна. — Что бы там ни говорилось, но увечный выродок оставался врагом.

— Есть и другой враг, — сказал Молох, оглядываясь. — Где же Куллин? Обычно он не пропускает подобное веселье. Я не видел его с ужина.

Уорна покачал головой, почувствовав себя неловко. От Орфео поступил строгий приказ ничего не рассказывать Молоху о пленнике, но, когда пытаешься что-то скрывать от Зигмунда, чувствуешь себя довольно неуютно. Люциуса не могло испугать практически ничто в этой Галактике, но Молох являлся исключением из правил.

— Уверен, он скоро вернется, — произнес Уорна. — Должно быть, просто решил что-нибудь проверить.

Лейла Слейд смотрела через плечо Друэта на его когитатор, вглядываясь в образы, плывущие и дергающиеся на гололитическом дисплее.

— Это определенно Тониус, — сказала она.

— Биоотпечатки совпадают, — произнес Друэт.

— Дай мне, пожалуйста, его текущие координаты.

Друэт подкрутил настройки когитатора.

— Западный склон, между отметками тридцать шесть и тридцать семь, — ответил дежурный. — Примерно в шестидесяти метрах от вершины. Я веду его при помощи трех датчиков движения и пикт-камеры. Личность установлена. Если ему ничто не помешает, будет на западной нижней террасе через десять минут. Мадам, мне казалось, что он был одним из передовых агентов Инквизиции?

— А почему ты спрашиваешь?

— Такое ощущение, — пожал плечами Друэт, — что он растерял все свои навыки и чутье. Похоже, он все силы тратит только на то, чтобы просто взобраться по скале, Неужели он не понимает, что мы давно его ведем?