Онлайн книга «Лучший возраст для смерти»
Выражение лица у него было совершенно детское, восторженное, словно у пятилетнего мальчишки, впервые увидевшего в цирке слона. Белки брали орешки прямо с ладони Стаховски и тут же убегали, чтобы спрятать неожиданно свалившееся с неба сокровище в дупло. Глядя на Грега было невозможно не улыбнуться, и Ханна улыбнулась. – Что ты хотел? – спросила она. – Спросить тебя, не передумала ли ты? – Я не передумала. – Хочешь покормить? – он протянул ей пакет с орешками. Ханна заколебалась, но взяла арахис и присела рядом. Белки мгновенно переместились поближе к ней. – Что ты хочешь мне доказать, Белль? – Я ничего никому не доказываю. Просто я хочу уехать, чтобы не видеть, как ты из человека превращаешься в вождя. Он вздохнул. – С самого первого дня, Белль, я делаю не то, что хочу, а то, что должен. – Это уже не ты, Грег, – сказала она, сминая в ладони пустой пакетик. – Этого человека я не знаю. Прости. – Послушай, я все понимаю, но уезжать-то не обязательно? Вайсвилль сейчас самое безопасное место на тысячу миль в округе. Куда ты собралась? Зачем тебе Парк? Там, наверное, никого в живых не осталось… – Вот я и проверю. Я обещала за ними вернуться и я вернусь. – Бред, – в голосе его прозвучал металл. – Мы привели в город 800 человек, Вайсвилль выживет. Там осталось не меньше трех сотен и они не жильцы, если их не организовать. Если у меня не получится, я приведу их к тебе. – Двести миль, Белль… – Хоть тысяча, – ответила она. – Ты же сам говорил. Я многому у тебя научилась, спасибо. – Ты не успеешь вернуться до марта. – Не знаю. – До марта – это навсегда. Для нас, – просто сказал он. – Целая жизнь и до самого конца. У тебя не получится по-доброму, Белль. Тяжелые времена требуют других решений. Тяжелых решений… Белки сообразили, что еды больше не будет, и запрыгали прочь, мгновенно позабыв о кормильцах. – Скажи, Грег, обязательно было убивать Тони и Дану? Он посмотрел ей в глаза. Ни сожаления, ни сомнений, если не считать промелькнувшей в глубине глаз тени – они на миг потемнели, словно ворон взмахнул крылом – и стали прежними. – Да, обязательно. – А арестовать их тебе в голову не пришло? Связать? Посадить в какой-нибудь сарай? Попробовать переубедить? Отправить за ворота, в конце концов!? Грег покачал головой. – Я принял самое правильное решение. – Ты принял самое простое решение. Для того, чтобы укрепить свою пошатнувшуюся власть, ты убил двоих наших друзей. – Бывших друзей, – сказал Грег жестко. – Белль, послушай меня, просто послушай. Все, что сейчас кажется нам неправильным или плохим, через пару лет будет считаться гуманизмом. Все, чего ты и я вместе с тобой пытаемся избежать. И роды в тринадцать, и убийство за кусок хлеба или десяток патронов. Будет много крови, будут примитивные жестокие законы, колдуны, шаманы и разная другая хрень, которую и придумать-то трудно. Когда старшие из наших начнут уходить – они уже уходят, некому будет рассказывать детям, что такое зло и добро. Сейчас надо успеть заложить в малышей хоть какие-то принципы, чтобы передавать их из поколения в поколение. У нас нет времени воспитывать глупых и тщеславных. У нас нет времени, чтобы развивать демократию – ее все равно не будет, будет право сильного, закон револьвера. У меня в запасе пять месяцев, у тебя чуть больше года – это чертовски мало, чтобы создать правила для нового мира, но большего у нас нет. Нам нужно придумать религию, чтобы наши потомки не перерезали друг друга. Нам нужно придумать правила, чтобы власть передавалась не самому агрессивному, а самому умному, не по линии крови, а по интеллекту и способностям. И я, черт побери, не знаю, как правильно это сделать и как успеть. Но я знаю одно… Каждый, кто сейчас станет у меня на пути… Он сжал кулаки так, что побелели костяшки. – Это не я убил наших бывших друзей, Белль. Они сами себя убили, я просто исполнил приговор. Ты говоришь, я сделал это, чтобы укрепить свою власть? Пусть так… Пусть лучше боятся и ненавидят меня, чем друг друга… Ханна молчала. Возможно, потому, что он был прав. – Ты хороший человек, – Грег взял ее за руку, осторожно, как берут в ладонь птицу, и она не отстранилась, – но люди – это просто люди. Они лживы, жестоки, безжалостны, коварны, но способны на подвиг и самопожертвование. Они прекрасно обходятся без знаний, любят богатство, власть и секс, и им нравится убивать, но иногда они могут поразить своей добротой и отзывчивостью. Все хорошее в человеке неестественно для его натуры, это результат многовековой дрессировки, а укротителей больше нет. И я не сказал самого главного… Ты, может быть, этого не знаешь, но дети куда страшнее взрослых людей. Мы знаем, что есть законы, понятие нравственности, заповеди, в конце концов, их надо выполнять, потому что иначе мир рассыплется… Так учили нас наши родители. А у них не будет взрослых родителей, не будет бабушек и дедушек, не будет опыта прошлых поколений. И через несколько лет законы человеческого общежития не будет знать никто. И вот тогда, Белль, люди покажут свое настоящее лицо и наше счастье, что мы этого не увидим… – В людях есть хорошее, Грег, – сказала Ханна. – Конечно, – кивнул он. – В людях есть и хорошее, и плохое, я это знаю, но плохое сейчас нужнее. Я не хотел никого убивать, но должен был это сделать. И я убил. И убью еще, если понадобится. Ради тебя. Ради остальных. – Ради себя, – добавила Ханна. – И ради себя, – неожиданно легко согласился Грег. – Не уезжай. В этом нет необходимости. Я не чудовище, Ханна, и мне очень-очень тяжело… – Я не могу жить в том, что ты строишь, Грег. Я не могу, когда у меня спина горит от чужих взглядов… – Да плевать! – воскликнул он. – Пусть ненавидят! – Тебе плевать – не мне! У меня были друзья – теперь только подчиненные. У меня был парень – теперь он вождь. Я не хочу так. – Да как ты не поймешь, того мира давно нет и никогда уже не будет! – Мира нет, но мы-то остались? – спросила она мягко. – Или нас тоже нет? – Нас прежних нет, – сказал Грег, сдерживая раздражение. – Но нас нет нигде. Ни здесь, ни там, куда ты собираешься. – Там остались дети, – повторила Ханна. – Я их бросила. – Ты никого не бросала. – Я бросила их там, Грег. Если бы я умерла по дороге, никаких бы проблем не было. Но я доехала и не вернулась за ними, значит, могла им помочь и не помогла… Он вздохнул. – Убеждать тебя, конечно, бесполезно? Ханна улыбнулась виновато. |