Книга Моя жизнь по соседству, страница 56 – Хантли Фицпатрик

– Правильно. – Я осторожно глажу Энди по спине, точно так же, как гладила Нэн: – Первым парнем, которого я поцеловала, был Тейлор Оливиера. Он разболтал всей школе, мол, я не знаю, куда девать язык.

Энди хихикает, но слабо и заплаканно:

– А ты знала?

– Понятия не имела. Но Тейлор тоже не знал. Он языком орудовал, как зубной щеткой. Наверное, потому, что у него папа – стоматолог.

Энди хихикает, потом на глаза ей попадается записка на стикере. Рыдания начинаются снова.

– Кайл – первый парень, которого я поцеловала. Я ждала человека, который будет мне по-настоящему небезразличен. А Кайл оказался козлом. Я потратила свой первый поцелуй на козла! – Энди сворачивается в клубок и рыдает еще громче.

– Энди, заткнись! – кричит снизу Дафф. – Я не могу сосредоточиться на проекте.

– Мой мир рушится, – громко возражает Энди. – Так что мне это по барабану!

Тут в комнату входит Пэтси, которая недавно научилась выбираться из кроватки и снимать памперс, в каком состоянии он ни был бы.

Сейчас памперс полон, Пэтси машет мне им с торжествующим видом:

– Пиииииися!

– Фу-у-у! – стонет Энди. – Меня сейчас вырвет!

– Сейчас все уберу!

Я думаю о том, что пару месяцев назад не сталкивалась с памперсами, а сейчас, наверное, смогла вы вести курс в «Лернинг аннекс» ^[24] о том, как справляться с детской неожиданностью.

Пэтси со сдержанным любопытством наблюдает, как я чищу стену (фу!), меняю ей постельное белье (фу!), быстро сажаю ее в ванну и переодеваю в свежее.

– Где пииииися? – печально спрашивает Пэтси и вытягивает шейку посмотреть.

Из кухни доносится гневный вопль:

– Джоооордж!

Спустившись по лестнице, я обнаруживаю, что, пока Дафф говорил по телефону с отцом, Джордж взял молоток из игрушечного набора «Боб-строитель» и отколол уцелевшие кубики сахара. Теперь Джордж в одних трусах с Суперменом выбегает на улицу, отчаянно перебирая тощими ногами, а Дафф несется следом, угрожающе размахивая телефонной трубкой.

Я мчусь за ними по подъездной дорожке, когда притормаживает «жук», и Джейс, воплощение гибкости, выбирается из салона.

– Привет еще раз! – говорит он и тянется ко мне.

Мы стоим на подъездной аллее и целуемся, не обращая внимание ни на Гарри, который делает вид, что его тошнит, ни на Даффа, который вот-вот убьет Джорджа.

Потом он обнимает меня за шею и поворачивается к братьям:

– Ну, в чем дело?

Порядок Джейс наводит в мгновение ока. Вот Дафф уже красит палочки для мороженого, которыми заменит осыпающиеся сахарные стены. Энди ест «Милки вэй» и смотрит «Заколдованную Эллу», ^[25] лежа на большой кровати в спальне родителей. Вот-вот привезут пиццу. Гарри строит большую клетку из подушек для Джорджа и Пэтси, которые изображают тигрят.

– Так, пока все снова не рассыпалось, иди сюда! – Джейс спиной прислоняется к разделочному столу, устраивает меня на коленях и гладит по спине.

Как хорошо! Мое тело поет от счастья, каждый новый день лучше предыдущего, а жизнь прекрасна, как никогда. А ведь бывает иначе, я понимаю, как это случается. Ты идешь по дороге, ослепленная красотой мира и собственным счастьем, потом несколько раз сворачиваешь и попадаешь в страну кошмаров.

На следующий день, закончив смену в водно-теннисном клубе, я с удивлением замечаю на парковке «джетту». Из салона машет Тим.

– Мне нужна твоя помощь, – начинает он, остановившись, разумеется, незаконно, на месте, предусмотренном для пожарных.

– Зачем? – спрашиваю я, а сама сажусь в машину и смущенно натягиваю короткую юбочку на колени.

– Я бросил твою маму. Нет, в основном Клэя. Позвонил и уволился. Теперь нужно забрать из штаба свое барахло, и мне нужен живой щит. Сколько ты весишь? Пятидесятикилограммовый живой щит.

– Я вешу пятьдесят два, – уточняю я. – Вряд ли Клэй на месте. Они с мамой уехали куда-то на фабрику.

Тим вытаскивает сигарету из пачки «Мальборо», спрятанной за козырьком, и сует в рот.

– Помощь твоя нужна, чтобы в последний момент все не обернулось дерьмом, – ухмыляется он. – Может, придется пинком загонять меня в штаб, а потом выпинывать. Ну как, поможешь?

– Конечно, – киваю я, – только если нужен щит, крупный Джейс будет куда убедительнее.

– Это точно, но твой милок сегодня занят, и ты наверняка в курсе.

Я в курсе, но признаваться не собираюсь. Вместо этого я выдираю волос из косы.

– Боже, ты такая красотка! – Тим качает головой. – Почему красотки липнут к качкам и к умникам? Нам, лузерам, тоже красотки нужны.

Я недоверчиво смотрю на Тима. Я ведь даже не подозревала, что ему нравлюсь. Или дело в том, что я больше не девственница? У меня теперь секс в глазах? Почему-то мне не верится. Тем более, что сейчас на мне «соблазнительный» спасательный жилет и темно-синяя юбка из спандекса.

– Не дрейфь! – Тим наконец закуривает. – Я не из тех, которые зарятся на недоступных девушек. Просто факт констатирую. – Тим лихо и не по правилам разворачивается, чтобы скорее доехать до маминого штаба. – Хочешь сигарету? – Он швыряет пачку «Мальборо» мне на колени.

– Я не курю, и ты прекрасно знаешь это, Тим.

– Как ты распоряжаешься своим временем и своими руками, мне неведомо. – Тим убирает руку с руля и энергично трясет, словно не в силах унять дрожь. – Что тебя поддерживает?

Я чувствую, что краснею.

– Ах да, я забыл! – ухмыляется Тим. – Ну… помимо милого и его…

Я поднимаю руку, мол, стоп, хватит, не дав ему закончить фразу.

– Тим, не пить так тяжело? Сколько ты в завязке, месяц?

– Тридцать три дня, хотя я и не считаю. И да, трудно чертовски. Легко все дается лишь тебе и Прекрасному Принцу. Мне каждый день по миллиону раз хочется уединиться со жгучей красоткой, она же бутылка «Бакарди», или с пакетиком кокаина либо другой дури, хоть и понимаю: друзья они те еще.

– Тим, отключи это свое «другим все легко дается». Во-первых, это неправда, во-вторых, в зубах навязло.

Тим аж присвистывает:

– В тебя вселился дух Джейса?

Я качаю головой:

– Нет, просто… Глядя, как вы с Нэн…