Книга Ветер самоцветов, или Не влюбляйтесь в фейри, страница 110 – Ольга Шерстобитова

— Дан!

Он вздрогнул от звука моего голоса, впился взглядом так, что внутри меня будто обожгло.

— Я люблю тебя!

Я выпалила эти слова прежде, чем подумала и осознала, что сделала. Тут же захотела сбежать, скрыться на своей радуге, исчезнуть…

— А как я тебя люблю, — совсем тихо ответил фейри.

И тут же поднялся, в мгновение ока оказался рядом, подхватил на руки и понес к столу. Слетели бумаги, прямо на мое платье разлились чернила, посыпались книги. Но все это я заметила мельком, потому что Дан словно сошел с ума. Он целовал мои губы, щеки, волосы, шепча какие-то непонятные слова и прижимая к себе так, будто я сейчас исчезну. Я отвечала не менее страстно и жарко. Может, это я сошла с ума? У нас ведь никогда так не было. Отчаянно остро, как по лезвию ножа, так ненормально счастливо, что боишься разучиться дышать, раствориться в очередном поцелуе.

— Я думал, ты уже не придешь. Ушла в свой мир, даже не попрощавшись. Я думал…

— Дан, — просипела я, — какой мир? Я Эмилиана спасала, потом Ричарда отвела к родителям, а теперь…

— Тебя четыре дня не было, — прошептал он, прижимая к себе так, что у меня затрещали кости.

— Прости.

Хватка, напоминающая медвежью, ослабла. Дан нежно меня поцеловал, заглянул в глаза.

— Когда оказываешься на радуге, загадывай время, в которое хочешь вернуться, иначе ты там и сотню лет могла прогулять.

— Ох! Мне никто не сказал.

— Уже понял. Поговорим?

Дан оглядел комнату, пытаясь найти хоть какое-то место, чтобы мы могли сесть, но диван и стулья были сожжены, а на полу валялись обрывки бумаг, книги, куски обивки. И когда мы этот погром учинили? Я даже не помнила. Вроде же просто целовались, а паленым пахнет. Похоже, я снова не смогла сдержать свою силу. И жалеть об этом не получается.

— С чего начнем? — уточнила я, поняв, что придется остаться тут.

— Сначала. Как ты знаешь, фейри влюбляются с первого взгляда. Со мной так и произошло. Увидел тебя — мир перевернулся, дышать стало сложно, все сосредоточилось на тебе одной, мой мотылек.

— И ты мне не сказал!

— А что бы ты подумала? Поверила бы? Ты только попала в мой мир и меня не знала.

— И еще приворот был…

— Я солгал.

— Что?

— Я безбожно тебе солгал. Приворот развеялся, на тебе он никак не отразился бы. Тебя цеплял отголосок моих чувств. Я почти не мог сдерживать эмоции. И так как они были связаны с тобой… Думал, с ума сойду, когда понял, что ты ко мне ничего не испытываешь.

Я от удивления открыла рот и уставилась на этого несносного мужчину.

— Ты… ты… Да у меня к тебе всегда были искренние чувства! Они не навязаны магией, они…

— Это был отголосок, — упрямо заявил фейри.

— Да я за тобой хоть на край света готова была идти, если бы ты не был таким упертым и ледяным!

Меня сграбастали в объятья, жадно целуя. Так целуя, что весь мир рухнул, расплавился, перевернулся. И ссориться не хотелось вот совсем. Даже капельку.

— А теперь просто признай, мой мотылек, что ты была не права, назвав меня ледяным.

— Признаю, — просипела я и потерлась щекой о его плечо.

Удобное такое, родное…

— Повторяю, что тогда, еще не разобравшись, я думал, это действует отголосок. Хотел завоевать тебя любым доступным способом. И безумно — слышишь? — безумно боялся потерять. Знал, что поступаю бесчестно, не рассказывая о своем даре, ненавидел себя за то, что не оставил тебе выбора, но и правду сказать не мог. Считал, ты захочешь вернуться домой. Светлые фейри, Инга, я никогда такого страха не испытывал, как в те первые дни!

— И рукава на мне не просто так оказались?

— При чем тут они? Всего лишь защита. Ты их случайно выбрала или под действием…

— Дан! — разозлилась я. — Да не было никаких отголосков! Я тебя с первого мгновения люблю!

Мы резко выдохнули, посмотрели друг на друга.

— При чем тут тогда рукава? — непонимающе уточнил фейри.

— Если бы не они, я бы ушла в свой мир. Перемещение состоялось бы.

Дан побледнел.

— Слава фейри, я этого не знал, иначе чувствовал бы себя последним… злодеем. Хотя я и так себя им чувствовал.

Он вздохнул и виновато посмотрел на меня.

— Дан, ты не сказал мне о своих чувствах сразу, и я понимаю почему. Вернее, стараюсь понять. Ты думал, они не взаимны, я в них не поверю, и…

— У меня есть дар исполнения одного желания. Я чувствую, чего человек хочет больше всего на свете. И если в этот момент мне приказать это желание исполнить… магия подействует помимо моей воли, — спокойно напомнил Дан, не сводя с меня глаз. — Твоим единственным желанием на тот момент было вернуться домой.

— Потому что ты думал, будто я к тебе не испытываю никаких чувств! — возмутилась я.

Мы снова замолчали, не сводя глаз друг с друга. Разговор шел по кругу. Это понимали оба, но эмоции усмирить не получалось, посмотреть на ситуацию глазами другого пока тоже не выходило.

— Я к твоей бабуле отправился свататься, — вдруг сознался Даниэль.

— Что? Когда? И меня не спросил?

— Да сразу же, как понял, что бороться с любовью бесполезно.

— Тот веник из роз…

— Ты ревнуешь? — удивился он, улыбаясь.

Кивнула, краснея.

— В этом мире мужчина идет свататься к тому, кто за избранницу отвечает. На тот момент это была твоя бабушка Аглая, а теперь еще и Дерой. Но тот даст согласие, если ты захочешь. Неволить никто не будет.

— То есть ты был у моей бабушки? — снова переспросила я.

— Да. Мы поговорили.

Дан поморщился, потер скулу. Похоже, поговорили они не очень приятно. Бабушка Аглая наверняка отказала. Или нет?

— Твоя милая и чудесная бабуля выдвинула мне два великолепных условия.

— Какие?

— Не признаваться тебе в любви и не допускать между нами близости.

Я захлопала глазами, ощущая себя совой.

— Она сказала, твое сердце и так разбито. И что даже если я тебя уговорю, мы станем парой, мужем и женой, счастья это не принесет. Если первая признаешься ты… Значит, боль и тоска тебя отпустили, ты готова жить дальше. И уже сама выбрала. А я свободен в действиях.

Ну… бабуля! Достойных слов для описания ситуации у меня не было.

— Я не знал, что делать. Решил добиваться тебя всеми доступными способами. Окружал заботой, давал защиту, расчесывал волосы, чтобы закрепить связь. Инга, прости… Я никогда и ни в чем не хотел тебя обманывать, но и прямо сказать о своих чувствах не мог. Должна была ты. На меня твоя… — Дан чуть замялся, явно сдерживая ругательство, которое рвалось с языка, — бабушка чары наложила. Даже пожелай я — не смог бы признаться тебе в любви. И надеялся, ты сама догадаешься. Все же вокруг — мои родители, преподаватели, просто окружающие — видели, как я сгораю от любви к тебе. Ни у кого и сомнений не возникло в силе моих чувств. Даже у Ричарда. Он просто играл. А я был вынужден искать причины, чтобы убеждать тебя оставаться рядом. Не имел права держать в клетке, но и отпустить не мог. Снова лгал…