Книга Скандальный портрет, страница 28 – Энни Берроуз

— Если не считать начала, — напомнила она и, почувствовав укор совести, поспешила добавить: — Но это отчасти и моя вина.

Нейтан лениво улыбнулся.

— Колючка, — сказал он, целуя ее в плечо. Единственную часть ее тела, выглядывавшую из-под одеяла. — Ты и в самом деле язва, верно? Большинство женщин мурлыкали бы после всего этого, как довольные котята.

Но Эмитист не относилась к большинству женщин. Кроме того, когда-то он так сильно обидел ее, что она непроизвольно пряталась под личиной сарказма, из-под которой могла ужалить его своим острым язычком. Чем еще она могла защититься?

— Что ж, если ты и дальше будешь так себя вести…

Когда Эмитист попыталась отодвинуться от него, Нейтан крепко схватил ее и прищелкнул языком.

— Я не критикую тебя, вовсе нет. Это просто наблюдение. И напоминание о том, что в следующий раз я не должен оплошать.

— В следующий раз? — Эмитист вытаращила глаза, ее губы раскрылись, а костяшки пальцев, которыми она прижимала одеяло к подбородку, побелели.

— Но ты же должна дать мне маленькую передышку, — сказал он, перекатываясь на спину и потянув ее за собой.

— Передышку? Что ты хочешь… о! Ладно. Я не думаю, что мы снова займемся любовью. Во всяком случае, сейчас.

— Нет, не сейчас, — миролюбиво произнес он. — Немного позже.

— Но я действительно…

— Не будь такой требовательной, женщина, — возразил он. — Я же сказал, что мне нужно немного отдохнуть перед следующим раундом.

— Я не это имела в виду! Я… о… — Эмитист посмотрела на него снизу вверх и увидела, что он смеется. — Ты меня дразнишь.

— А что, тебя никогда раньше не дразнили?

Она покачала головой:

— Нет, с тех пор как… ну, в общем, после тебя.

— Похоже, после того как мы расстались, ты общалась с очень скучными людьми. Ты не хочешь рассказать мне о них?

— Честно говоря, нет.

— Ладно, тогда о чем бы тебе хотелось поговорить?

Ее пальцы судорожно стиснули одеяло. Глаза прищурились. Если он не проявит осторожность, Эмитист снова спрячется в свой защитный панцирь, и ему ничего не удастся о ней узнать. А Нейтан чувствовал жгучую потребность выяснить, что с ней произошло после того, как он ее бросил. Ему было невыносимо думать, что жизнь Эмитист была такой же несчастной, как его собственная. Если бы оказалось, что, смирившись с участью старой девы, она обрела какое-то успокоение, это хоть немного смягчило бы его чувство вины. Хотя бы чуть-чуть.

Нейтан пожал одним плечом, как будто слова, которые он собирался произнести, не значили для него ничего особенного.

— Если ты не хочешь говорить со мной ни о чем личном, тогда… может, прочитаешь мне стихи?

— Стихи?

— Да. Так, для настроения. Я не думаю, что ты знаешь какие-то сомнительные.

— Нет, конечно!

— Ты жила простой и чистой жизнью, верно? Затворилась с родителями в своем доме?

— Нет. Ничего подобного, — фыркнула она.

— О-о? — Теперь он позволил себе проявить любопытство. — Значит, ты… путешествовала по миру, периодически изображая из себя женщину легкого поведения? И пользовалась услугами человека, называющего себя месье Ле Брюн, чтобы… прикрыть свои истинные шпионские цели?

— Теперь ты меня действительно насмешил.

— Ради того, чтобы увидеть на твоем лице улыбку, я готов на все. — Нейтан взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. — Давай, — произнес он просительным тоном. — Расскажи мне о себе. Удовлетвори мое любопытство. Иначе я так и буду строить на твой счет самые дикие предположения.

— Вроде того, что у меня настолько плохой вкус, чтобы продать свое тело такому человеку, как месье Ле Брюн?

— А что ты хочешь? Если ты не даешь мне другого объяснения, почему путешествуешь с ним, что я должен думать?

— Например, что мы с подругой наняли его. Чтобы исполнять обязанности посыльного и гида, потому что двум одиноким женщинам не положено путешествовать одним.

— Так вы его наняли?

Эмитист снова напряглась. На самом деле ей совсем не хотелось, чтобы он узнал что-нибудь о ее жизни. Но это только укрепило его решимость разузнать о ней все, что можно. Все, что с ней произошло с тех пор, как она скоропалительно исчезла из Лондона.

Рука Нейтана скользнула под одеяло и затеяла игру с одной из ее грудей, пока ее сосок не съежился и не превратился в твердую аппетитную ягоду.

— Кто твоя подруга? Как ты с ней познакомилась?

— Это что такое? Ты меня допрашиваешь?

Нейтан перевернулся и, оказавшись сверху, придавил Эмитист к кровати.

— Потому что ты мне ничего не рассказываешь. Расскажи о себе хоть что-нибудь. Ты должна удовлетворить мое возбужденное любопытство.

От такой, переходящей все грани приличий настойчивости у Эмитист глаза полезли на лоб. Кроме того, она заметила, что возбудилось у него не только одно любопытство.

— Хотя бы один факт, — прохрипел он.

— Хорошо. — Эмитист вздохнула. — Мы с Финеллой… — Она слегка заерзала. — Финелла вдова, у нее маленький ребенок и совсем нет средств. А я унаследовала дом от своей весьма эксцентричной тетушки и последние годы живу там. Мы… договорились.

— Это… — Нейтан насупился, пытаясь сосредоточиться, — целых семь фактов. Ты очень великодушна. — Он чмокнул Эмитист в бровь. — Думаю, это заслуживает награды.

Он раздвинул ей ноги.

— Ты самый наглый, самоуверенный тип, способный довести до бешенства кого угодно…

— Не забудь сказать «неотразимый», — перебил он, скользнув к ней внутрь. — И прежде чем ты выцарапаешь мне глаза, вспомни, что я тоже считаю тебя неотразимой.

Ее глаза расширились, мышцы обмякли.

— Правда?

— Совершенно неотразимой. — Он поцеловал Эмитист в подбородок, а потом, когда она отклонила голову в сторону, — в шею. — Неужели ты в этом сомневаешься? Я гонялся за тобой по всему городу, несмотря на то что считал тебя любовницей другого мужчины.

— О-о! Хм-м. Ты…

— Да. — Нейтан стянул с нее одеяло и устремился в очередную атаку.

Прошло много времени, прежде чем они снова смогли заговорить.

Когда Эмитист открыла глаза, Нейтан стоял над ней с подносом, на котором она увидела бокалы, сыр, фрукты и большой кусок хлеба.

На Нейтане не было ничего, если не считать ленивой улыбки.

— Закуска, миледи, — сказал он, опустив поднос на прикроватный столик и пристраиваясь на краю кровати. — Не хочу, чтобы по дороге домой ты упала в голодный обморок.

Эмитист вдруг осознала, что скоро ей придется встать и пойти домой. Она не знала, сколько времени проспала, но в этой постели они провели не меньше нескольких часов.