Книга Список ненависти, страница 74 – Дженнифер Браун

– Ага, – ответил Ник, кидая в карман какие-то вещи с комода. – Дьюс заедет за ней домой к Стейси. – Он повернулся ко мне. – Она тебе нравится?

Я похолодел. Это так очевидно?

– Кто? Вал? Она классная, – попытался незаинтересованно выдать я.

– Да, она классная, – согласился Ник.

Он отвернулся и принялся снова шарить в комоде. Я с облегчением выдохнул ему в спину.

– Есть в ней что-то такое… Хрупкость… Нежность… И ум. Всегда думал, что если буду с кем-то встречаться, то через месяц помру от скуки, но с ней все по-другому.

– Оу, – отозвался я. В горле застрял комок.

– В семье у нее, правда, хрень творится. Родители постоянно скандалят. Отец – успешный адвокат, к людям относится так, будто они мешаются у него под ногами. Мои родичи, конечно, не лучше, но мы хотя бы не притворяемся примерной семьей. Ее же родители только пыль всем в глаза пускают. Боятся показать себя такими, какие они есть. Боятся людского мнения.

Я сел на постель Ника, представляющую собой брошенный на пол матрас. Взгляд остановился на потрепанном красном блокноте, лежащем поверх груды книг в пластиковой корзине. Я уронил джойстик и нагнулся за блокнотом.

– Но Валери не такая, как они, – заметил я, открыл блокнот и пролистал.

– Знаю. Потому она мне и нравится. Она настоящая. Мы с ней одинаково мыслим.

Ник замолчал. Я перевернул еще несколько страниц в блокноте. Это был список, написанный двумя почерками чернилами всех цветов.

– Что это? – спросил я.

Ник издал неопределенный звук – нечто среднее между кашлем и смехом.

– Ничего особенного. Список. Вообще-то это вещь Вал.

– Номер тридцать два: люди, таращащиеся на тебя слишком долго во время разговора с тобой. Номер тридцать три: Жирнюха Эллен, – вслух прочитал я, фыркнул от смеха и поднял взгляд на Ника. – Эллен Масс? Вал зовет ее жирнюхой Эллен?

Ник кивнул и пожал плечами.

– Она же жирнюха, – просто ответил он.

Я продолжил читать, пролистав еще пару страниц.

– Номер восемьдесят девять: слоновьи ляжки КБ. Кто такая КБ?

– Кристи Брутер. Девчонка из команды по софтболу. Я ее не знаю, но Валери ее ненавидит. Готов идти?

– Значит, это список ненависти? Забавно.

– Что-то в этом роде.

– И кто еще в нем? Кроме Эллен и Кристи.

– Куча народу. Любой, кто хоть раз нас взбесил. – Ник выудил из-под подушки расческу и провел ею по волосам. – Люди, которые это заслужили.

– В нем должен быть Крис Саммерс, – вырвалось у меня. Просто вырвалось – и все. – Он должен быть в самом верху списка.

Ник кинул расческу на кровать.

– Поверь, он там есть, – хмуро ответил он.

Я перевернул несколько страниц в поисках имени Саммерса.

– Понятия не имел, что Вал ведет список, – пробормотал я. – Так забавно. Номер сорок четыре: шмотки фирмы Hollister. Номер сорок пять: люди, говорящие аббревиатурами – омг! лол! – Я засмеялся.

– Видишь? Ты просекаешь что к чему. Поэтому и нравишься Вал, – заметил Ник.

Меня окатило волной надежды, которая тут же схлынула. Я нравлюсь Валери, но она никогда не полюбит меня. Во всяком случае не так, как Ника. Да и за что меня любить? Во мне все не так. Я чересчур тощий и чересчур женственный. Всегда неуверенный в себе. Я никогда не приглашу девушку на свидание. Никогда не пойду против таких парней, как Крис Саммерс. Я с трудом сглотнул застрявший в горле ком.

– Можно и мне добавить в список пункт? – спросил я.

Ник бросил взгляд на блокнот, замешкался, словно не желая, чтобы я это делал. Словно блокнот был личной вещью только их двоих. Однако после кратковременного замешательства Ник подошел к комоду, отыскал на нем ручку и кинул ее мне.

– Конечно.

Я схватил ручку и перелистал страницы до конца списка. Может, Крис уже в нем и есть, но таких, как он, и десять раз добавить мало.

Нажимая на ручку так, что она в нескольких местах прорвала бумагу, я написал: 104. Крис Саммерс.

Двенадцатый класс

На первом уроке Джин-Энн достала всех своим негодованием из-за ученического совета.

– Нет, ну ты можешь поверить в то, что они ее приняли? – шипела она каждому, кто ее слушал, с возмущением таращась на всех своими размалеванными глазами. Почти никто не мог поверить ее словам, о чем бы она там ни говорила.

Я не обращал на нее внимания – мне плевать на маленькие жизненные трагедии Джин-Энн. Но тут она развернулась на стуле и сказала сидящей рядом со мной Лизи Блэкберн:

– Ну как ее можно было принять в ученический совет после того, что натворил в прошлом мае ее бойфренд? Моя мама в шоке от этого. Уверена, она с жалобой позвонит в администрацию школы.

До меня, наконец, дошло, о ком идет речь. И внезапно я сильно озаботился маленькой жизненной трагедией Джин-Энн. Разговор мог идти только о Валери.

Больше я не слышал ничего из сказанного мистером Деннисом – он вещал что-то о тектонических плитах, – потому что думал только о словах Джин-Энн. Они были нелепицей. Валери приняли в ученический совет?

Вал?

Девушку, которая ненавидела – и теперь у всего мира есть тому доказательство – чуть ли не каждого человека из ученического совета? Девушку, которая в одиннадцатом классе по дороге в столовую каждый день шептала мне о гадостях, которые ей делала Джессика Кэмпбелл? Девушку, которая плакала на моем плече в тот день, когда Кристи Брутер подставила ей в столовой подножку, из-за чего она испачкала кетчупом рубашку?

Это невозможно.

Я подловил Валери на перемене после второго урока.

– Привет, Дэвид. – Она чуть прихрамывала, выглядела взвинченной, кожа вокруг ногтей была обкусана.

– Привет.

Я не знал, что теперь чувствую к Валери, но ладони при встрече с ней все еще бешено потели. Мы не разговаривали с ней с первого учебного дня. Дьюс сделал наше общение практически невозможным. Он не запретил разговаривать с ней, но ясно дал понять: заговоришь с Валери и можешь искать себе новых друзей.

Если бы люди узнали обо мне правду – о том, что я знаю и о чем не рассказываю, – я бы не нашел ни единого друга и начал опасаться за свою жизнь.

Скажи что-нибудь, – всплыло в голове, но я сразу отбросил эту мысль.

– О тебе сегодня утром болтала Джин-Энн Сплиттерн, – начал я.

Лицо Валери тут же приняло настороженное выражение.

– Обо мне многие болтают, – пробормотала она. – Я к этому уже привыкла.

– Она сказала, что ты вступила в ученический совет. – Это прозвучало как обвинение.