Онлайн книга «Список ненависти»
|
Валери остановилась. – Я не вступала в него. Она выглядела такой отчужденной и холодной, будто даже не узнавала меня. Может, в каком-то смысле так оно и было. Я знал Валери больше года, и за это время видел, как она из нежной девушки с иссиня-черными волосами и пронизывающим взглядом превратилась в девушку, словно окунувшуюся во тьму. В девушку с вечно настороженным лицом. Я видел, как Ник меняет ее – внешне и внутренне – и почти не узнавал ту, которая пригласила меня в компьютерном классе потусоваться на Голубом озере с ее компанией. – Я так и думал. Джин-Энн врушка. Как и остальные. Однако оказалось, что врушка – Валери. Пусть официально она и не вступила в ученический совет, пусть не развешивала по школе постеров, не произносила речей и не избиралась, но между тем она все-таки стала его частью. Спустя несколько дней после нашего разговора я заметил, что Валери после уроков зашла в кабинет миссис Стоун, и подсмотрел в крохотное пуленепробиваемое окно двери, как она садится между Джессикой Кэмпбелл и Джошем Пэйном. Я видел это своими собственными глазами. Валери стала одной из них. Я повернул за угол злой как черт, чувствуя себя преданным. Казалось, я все потерял и у меня совершенно ничего не осталось. Ничего, кроме гнетущей душу вины. Остановившись у своего шкафчика, из-за обуревающих меня чувств я даже не сразу осознал, что вижу приоткрытую дверцу. В нем кто-то копался? Я распахнул дверцу настежь. Внутреннюю ее сторону перечеркивала черная надпись маркером: «Пидор!». Я лихорадочно обшарил взглядом коридор, почти ожидая увидеть позади себя Криса Саммерса, пихающего плечом Джейкоба Кинни и хохочущего вместе с дружками. Глупо, знаю, Крис Саммерс мертв, и коридор, конечно же, пуст. Почему я думал, что с его смертью издевки прекратятся? Как я мог поверить в то, что кто-то изменился? При мне Джейкоб Кинни сдернул с Дуга Хобсона шорты. Все так же как и раньше. А я умудрился убедить себя в том, что каким-то чудом избегу подобного отношения. 104. Крис Саммерс. 104. Крис Саммерс. 104. Крис чтоб его Саммерс. Разум перенес меня в день стрельбы. Я стоял в дверях, и в ушах звенели выстрелы и крики. И голос: «Он стреляет! Бегите!». Этот голос. Я прислонился лбом к холодному металлу соседнего шкафчика и закрыл глаза. «Нужно убираться отсюда! Он стреляет! Бегите!» Моя ладонь медленно сжалась в кулак. Я ударил им по дверце, сначала слабо, потом сильнее, проходясь костяшками по слову «Пидор!». Я отлепился от шкафчика, с такой силой хлопнул дверцей, что, отскочив, она снова открылась, и пошел прочь. Плевать. Пусть видят надпись. Проходя по коридору, я не стал заглядывать в кабинет ученического совета, где Валери общалась с ребятами, половина из которых всего несколько месяцев назад была занесена в ее Список ненависти. Я знал, что мне не убежать от этой моей… проблемы. Знал, что она не только во мне самом, не только в Крисе Саммерсе или Нике Левиле и преследующих меня издевательствах. Но все же с каждым шагом набирал скорость и вскоре уже на полном бегу выскочил из дверей школы на пустую стоянку. Я пронесся весь путь до дома и вломился в него, задыхаясь и хватая ртом воздух, словно выскочивший из огня человек. Рубашка и кофта прилипли к вспотевшему телу. – Дэвид? – позвала мама из кухни. Не обращая на нее внимания, я пересек скудно освещенную гостиную, где устроился в мягком кресле Брэндон, и прошел по удручающе темному коридору в ванную. В голове мелькнуло, что вся моя жалкая жизнь смахивает на этот коридор. Пинком закрыв дверь, я бросился к унитазу. Меня вывернуло, несмотря на совершенно пустой желудок. Пидор! Я не тот, кем меня обзывают, но как убедить в этом других, если я скрываю страшную правду? Одиннадцатый класс 54. Люди, считающие, что тебя можно оскорблять, прикрываясь словами: «это же шутка» 55. Энгерсон 56. Столовая 57. ДОМАШКА Валери менялась настолько плавно и целиком, что другие могли этого не замечать. Вал и Ник даже внешне стали походить друг на друга. Иногда они обменивались одеждой. Ник снимал с себя на стоянке после уроков рубашку, и Вал, скомкав, засовывала ее в рюкзак. На следующий день она приходила в школу в его рубашке, утыкалась носом в воротник и вдыхала его аромат. Они даже говорили об одном и том же. И кажется, все больше озлоблялись и ожесточались. – Ненавижу эту сучку, – однажды в столовой сказала Валери и указала вилкой с наколотой на нее картофелиной фри в сторону какой-то десятиклассницы. – На, поешь, – подвинула она ко мне свой поднос. – Кто это? – спросил я, с удовольствием жуя картошку. – Понятия не имею. Она из БТБС. А это все, что мне нужно знать. – БТБС? – Мы с Ником так называем похожих на нее. Богатых Тощих Барби-Сучек. Не прошло и пяти минут, как показался Ник с розовым пропуском, выдаваемым при опоздании, и энергетическим напитком. Отхлебнув из банки, он указал через плечо на ту же самую девушку. – Ненавижу эту сучку, – сказал он, садясь с нами. – БТБС. Одним человеком… Они стали одним человеком. Подобное случалось нередко, но с приближением конца года участилось. Вал притихла и замкнулась в себе, словно находилась в вечной печали. Она казалась очень несчастной и очень злой, и я не понимал, почему ей так хочется быть с Ником, если он так влияет на нее. Я мог бы сделать ее счастливой. Одиннадцатый класс подходил к концу, и мы все с нетерпением ждали окончания занятий и перехода в выпускной класс. Однажды, когда весна только-только начала согревать своим теплом воздух, я после уроков зашел к Нику и с удивлением обнаружил у него своего брата вместе с его дружком Джереми Уотсоном. Моя сестра Сара называла Джереми «прирожденным лузером», а мама не желала видеть его в нашем доме – она божилась, что стоит ему ступить на наш двор, как у нас что-нибудь пропадает. Они отъезжали от дома Ника, и Брэндон через пассажирское окно показал мне средний палец. Ник стоял на крыльце. – Я не знал, что ты общаешься с моим братом. – Я и не общаюсь. – Ник пошел в дом. – Он приехал с Джереми. От Ника пахло сладковатым дымком. Так же пахло в спальне моего брата. Я никогда не курил травы, но идиотом не был. Джереми специализировался на «дури». – Ты где пропадаешь? Вал говорит, ты часто прогуливаешь школу. Я последовал за ним по теперь уже знакомой лестнице в его спальню. – В школе полно шутников, – ответил Ник. – Их так много, что обхохочешься. – Он фыркнул, сел на запертый чемодан, вытянул перед собой ноги и откинул голову на бетонную стену. – И скоро этим шутникам будет не до смеха. |