Онлайн книга «Королевский путь»
|
К ней как-то заходил Дарнлей. Он был, как всегда, угрюм. Он отправил за границу несколько писем, сообщив Филиппу Испанскому, что друзья Марии — Джеймс Стюарт, Босуэл и Мортон — протестанты. Именно граф Меррейский причинил так много вреда католической вере в Шотландии. Дарнлей ожидал, что Филиппу сразу станет ясно, насколько по-другому пойдут дела в Шотландии, стань Дарнлей королем. Ему даже не было особого дела до того, что она повернулась к нему спиной. Она вообще с ним редко когда разговаривала. Она намекает, что не хочет с ним говорить? Ну и ладно. И без Марии на свете полно женщин. Он вскоре ушел, и голова его кишела мыслями о собственном величии. Мария поднялась с постели и отправилась навестить Босуэла. Рана на бедре не зажила, и двигаться он еще не мог. — Эх, — сказал он, увидев ее, — нам обоим не повезло, да? — Я думала, вы умерли, — тихонько проговорила она. — Мне так сказали… — Я встану, как только затянутся раны. — А что у вас с головой? — тихо спросила она, приподняв повязку и взглянув на рану. Марию затрясло. — Милый мой… мне страшно подумать, как легко могло случиться самое ужасное… Он взял ее руку и поцеловал. — Я сегодня ничего не могу… — сказал он, — а жаль… — Вы скоро поправитесь. Я сама буду ухаживать за вами. — Может, я должен вызвать Джин, чтобы она присмотрела за мной… Лицо Марии вспыхнуло. — Не надо! Я сама присмотрю! Он ухмыльнулся. — Вы ездили в Криктон? — требовательно спросила она. — Вы виделись с ней? — Да. — И вы… Он рассмеялся. — Я обещаю, что вскрою себе раны, если вы будете говорить такие вещи. — Так вы… вы!.. — закричала она. — Моя дорогая королева, а что вы думаете? Я ей муж, не так ли? Я ее давно не видел… Слезы ярости выступили у Марии на глазах. — Иногда я спрашиваю себя, как долго я буду любить вас. — Я понимаю вас, но вы не должны задавать себе такие вопросы. И не надо ревновать. Она моя жена, а вы — любовница. Я доволен этим. — А я нет! — Ну хватит. Как вы можете изменить это? Вы можете уйти от меня, если хотите. — Вам нет никакого дела! — Вы увидите, есть ли мне дело или нет… Как только я встану, мы встретимся в той славной мастерской… как в первый раз… — Вы не должны были появляться в Криктоне, — настаивала она. Он лишь пожал плечами. — Вы ее цените больше, чем меня! — возмущалась Мария. — А я слышала, что она не очень-то вас любит. Она мечтает об Александре Огивье. Она предпочитает его вам, а вы… вы едете увидеться с нею! — Она нравится мне, — сказал он спокойно. — Я в восторге от нее. Нет никого, даже отдаленно похожего на Дженни. — Да, и есть множество похожих на королеву! — Нет. Есть только единственная королева и единственная Дженни. Я в восторге от обеих. — Но я… я могу дать вам значительно больше, чем она. — Что именно? — Мою любовь… себя… мое уважение… мое… Она обвила руками его шею. — Пожалуйста… не будьте таким жестоким. Вы должны любить меня. Как вы можете ехать к ней… зная о моих чувствах? — Она может задать похожий вопрос… и у нее на то больше оснований… Вы спрашиваете, что она мне может дать такого, чего вы не можете… Она может родить мне детей. — А я нет? — Они будут незаконнорожденные. Теперь вам все понятно. — Да замолчите вы! — закричала Мария. — Есть одна вещь, которую она никогда вам дать не сможет, а я смогу. Я говорю о короне. Его глаза загорелись, и это было единственным знаком, что она затронула самое нежное в нем — его честолюбие. Они поняли, что отныне между ними все будет по-другому. * * * Королева в окружении знати отправилась из Джедборо в Эдинбург. Босуэл чувствовал себя достаточно хорошо для путешествия и тоже поехал вместе с ними. Рана на бедре зажила, но голова была еще в бинтах, однако это мало беспокоило его, ведь ходить-то уже было можно. Они остановились на отдых в Крейгмиллере, где Мария и сидела этим вечером в одиночестве в своих покоях. Она представляла себе, что за планы бродят в голове у Босуэла. Мария обратила внимание, что его отношение к ней несколько изменилось. Он был страстен как и прежде, стараясь, как, впрочем, и она, восстановить прежнее взаимопонимание. Но было еще кое-что: она могла предложить нечто большее, чем Джин Гордон; она сказала об этом, и он принял ее предложение. Мария была не в состоянии избавиться от мыслей о Дарнлее. Иногда у нее перед глазами возникала картина: муж лежит на полу, вцепившись ей в платье… Как только она с отвращением начинает отворачиваться от него, то вместо его лица возникает лицо Давида… — Пресвятая Дева Мария, — часто молилась она, — заступись за меня. Позволь мне умереть, я знаю, так будет лучше… Я — прелюбодейка. Дай мне умереть до того, как я совершу более страшный грех… Дверь покоев открылась, и она подумала, что пришел Босуэл. Она не ошиблась, но он был не один. С ним вместе пришли граф Меррейский, Мэйтленд, Аргайл и Хантлей. Они встали перед нею — пятеро мужчин, непримиримые в борьбе за власть. К ней обратился Мэйтленд: — Мадам, есть один человек, который принес много горя не только вам, но и всей стране. Я говорю о вашем муже, лорде Дарнлее. Она подняла склоненную голову и натолкнулась на горящие глаза Босуэла. — Как известно, — продолжал Мэйтленд, — он пытался наладить связи с Испанией и Римом. Его цель — причинить вам вред, вам — человеку, который всегда делал ему только хорошее! Мадам, конечно, он ваш муж, но неужели вы будете терпеть такое поведение? — Я ничего не могу с этим поделать. Все, что возможно, так это держать его под присмотром, чтобы он действительно не сделал чего-нибудь плохого. — Вовсе нет, Ваше Величество. Если вы простите Мортона, Рутвена и всех остальных, кто сослан, мы, ваши подданные, найдем способ, как развести вас с вашим мужем. Это необходимо не только для успокоения Вашего Величества, но и для мира в королевстве… Он ведь говорил, что не успокоится, пока не сделает какую-нибудь гадость вам или стране. Мария почувствовала на себе взгляд Босуэла. Его глаза мерцали так же, как в тот его первый визит в мастерскую… О чем он грезил сейчас, о ее теле или о ее короне? Она постаралась не выдать волнения. — Я согласна с вами, граф Мэйтленд. Но развод обязательно должен быть законным, и я не соглашусь ни на что, что может поставить под сомнение право моего сына на наследование трона. |