Онлайн книга «Отправляемся в полдень»
|
– Сотни вторжений, – голос механический, как у машины. – Все грехи, какие есть. Впереди – армия сонников, лавиной. Всё малиновое. Наши подтягиваются: у кого что в руках, но решительности на армию хватит. – Будем сражаться, – говорю. – Будем! – эхом идёт по Залесью. Как там любит приговаривать Тодор: это и наш грёбанный мир! Так и есть! Серого, чтоб под ногами не якшался, шлю в Стивену. – Будешь с раненными помогать, в бою всё равно пользы никакой. И Тотошку прихвати. Тот взивается: – С чего вдруг! Я могу кусать! – А ну цыц, – влазит баба Кора. – Слушаться! Тотошка поджимает хвост и уходит. Но, чую, затаился. – Нам бы что-то против магии сонников. А то что за вояки, если все уснём! Тут Гиль какие-то бочки выкатывает. – Припас вот. Разбрызгать над ними и сами уснут. – Отличная идея! – влазит Тодор, и зеньки уже по-другому блестят. Заметила, что он до железок охочь. – В мастерскую пустишь? Гиль кивает. – Сейчас сварганим несколько летающих дронов, заправим твоей хренью и устроим им тихий час! Уходят, едва не обнявшись и не приплясывая. И никто им не нужен. Остальные зырят на меня, вопрошают зеньками: ну, где команда? – Встретим их в красной пустыне, – говорю. – По колымагам! Хорошо, что первыми идут сонники. Хоть их и мрак сколько, но мелкие. Бьём их сотнями, хоть зеньки слипаются. Ору на всех: – Не спать! И зырю, как бабу Кору покрывает малиновый рой. Рвусь к ней, с железкой, которой и бьюсь, наперевес. Но она встряхивается по-тотошкински, и сонники – брызгами – вшух! Клешнёй их на пополам так и клацает. Кругом клочья шерсти, кровища, стрёкот подыхающих сонников и крики наших, кого загрызли. Погибших пока не считаем. Рано. Бить, рвать, не пустить в селение. А вот, громыхая, и Тодоровы с Гилем дроны. Уж не знаю, что они сделали, чтобы вёдра взлетели! Но летят, хоть и дребезжат, аж земля ходуном. Распыляют фигню какую-то, розовую. И всю алую пустыню затягивает запах клубничного варенья. Сонники дерут мордочки вверх, нюхают, и, кажется, в зеньках у них полный кайф. Так и валятся, умилённые. Вся пустыня устлана! Жалко няшек, смесят щаз. Вон уже, громадины прут. Выступают постепенно из душистого розоватого марева. И несть им числа: грехи, все, какие есть да пороки с ними! Вот он – миру конец! – Разойдись! – орёт Гиль. Это они с Тодором и кашалотами самоходные металки гонят. Они огнём плюют. Далеееко! То ещё оружие! Молодец, Гиль, что починил. Даже кашалоты в строю. Никогда не подумала, что станут за нас. Но булькают вон, кулаками трясут. У каждого – по секире и тесаку. Мясники те ещё! Тодор спрыгивает, в саже и мазуте весь, взъерошенный и нестрашный, и кричит: – Против них не выстоять! Мы один грех обычно вдесятером валили. В драконьем обличье и полной силе! – Что же делать? Вдруг подгибаются колени, прям чувствую вес, что падает на меня. Ответственность. Обещала спасти! – Включать Розу, другого выхода нет! – Но она на Доме-до-неба же?! – А крылья на что? – Ухмыляется самодовольно. – Меня даже хвалёный милорд в полёте обогнать не мог. – Хорошо, – говорю и чувствую, как его ладони смыкаются у меня на талии. Грохот медных крыльев и ветер в лицо. И земля уменьшается быстро. – Мы летим в Залесье же? – ору. – Докторишку твоего захватим! Пригодится! Он полный маньяк: заставляет нас со Стивеном обняться и связывает. Гадский Тотошка, что затаился, теперь скачет вокруг и тявкает: – Жених и невеста, тили-тили-тесто. Тесто засохло, а невеста сдохла! Нашёл развлекуху! Ну я вернусь! Ну задам! А пока нас, упелётнутых, Тодор хватает и тянет вверх. Груз на верёвочке. И когда вылетаем к красной пустыне, за нами срываются несколько жутких крылатых тварей. – Superbia, Гордыня, грех первый, – доносится от Тодора. – Выше не взлетает никто. Но пусть попробуют догнать. Стивен, который обнимает меня, раскраснелся весь. – После такого мне придётся женится на вас, – усмехается он и взвивает мне волосы горячим дыханием. Ржу, но внутри тепло и смутительно. И что он так близко. – Я современная, – говорю. – И без брака можно. – Зато я старомод… Дальше только «ааааааааааа», потому что Тодор нас швыряет прямо к подножью Розы. Его можно понять: гордыни обложили вон, а с грузом – какой махач! Вот и сбросил балласт. Сдирает перчатку, лапа горит, в другой – плеть. Удачи тебе, ангел. Продержись. Распутываемся, и мчусь к листку, на который надо лечь. Стивен привязывает меня, нажимает рычаги, в которые тычу, успевая приговаривать: – Варварство! Форменное варварство! Говорю ему: – Вам нужно опустить венчик вниз. Вон той штукой. Он кивает, сосредоточенный и странный. Потом уже не вижу ничего: шип вонзается в сердце, меня выгибает дугой и проваливаюсь во мрак. Прихожу в себя от прикосновения дрожащих пальцев к волосам, тихого шёпота и слёз. Зеньки разлепляю с трудом. Зырю, а его полны ужаса и восторга. – Я видел богиню, – говорит прерывисто и серьёзно, – теперь можно умирать. – Эй, – подаюсь вперёд, падаю ему на грудь, – а кто жениться обещал? Смеётся тихо, гладит по спине. Так хорошо. Млею, растекаюсь. – Мы жахнули? – Ещё как! Нахожу силы на лыбу. И тут – раздаёт гудок. Никогда прежде таких не слышала, будто трубит кто! Тяну шею и… Мамадарагая! На нас, по рельсам, что лежат прямо на воздухе, несётся «Харон». Поезд праведников. Дождались! Глава 19. В тебе – спасение! …выхватывают у смерти и тянут вверх. Мокрую, злую, вопящую. – Урод! Отпусти! Не смей возвращать меня в этот жуткий мир! Не хочу! Не хочу! Посылаю всех, колочу его, хотя непросто, когда тебя держат и тащат по воздуху. Окно спальни он открывает заклинанием и швыряет меня внутрь, как куклу. Качусь по кровати. |