Онлайн книга «Нажмите кнопку»
|
– Я бравый моряк Попай, я бравый моряк Попай! Я плаваю в лодке с кривоногой красоткой, я бравый моряк Попай! Под общий смех Пэгги неуверенно улыбнулась. Бад убрал руку с ее коленки, машина завизжала на повороте, и Пэгги ударилась о дверцу. Холодный ветер грубо дохнул ей в лицо, и она зажмурилась. 110 миль в час, 115, 120. СЕНТ-ЛУИС – 3 МИЛИ «Будь осторожна, дорогая». Попай игриво выпучил глаз. – Ах, Олив Ойл, моя милашка!.. – И легонько пихнул ее локтем. – Ты будешь Олив Ойл, поняла? Пэгги опять смущенно улыбнулась: – Нет, я не могу. – Будешь! На заднем сиденье, изображая Вимпи, объявили: – Во вторник я охотно заплачу за гамбургер, что нынче проглочу. Три громких голоса и один слабый грянули сквозь завывания ветра: – Я сража-а-аюсь как лев, шпина-а-ата поев, я бравый моряк Попай! Пум-пум! – Я ем, что я ем, на зависть вам всем, – сипло повторил Попай и положил руку на скрытое под желтой юбкой колено Олив Ойл. Сзади двое из квартета вернулись к оживленному страгу. СЕНТ-ЛУИС – 1 МИЛЯ Черная машина с ревом неслась по темным предместьям. – Приготовить фильтры! – выкрикнул Бад. Все достали и надели пластиковые ротоносовые маски. НЕ ВАЖНО, СТАР ТЫ ИЛИ МОЛОД, ФИЛЬТРУЙ БАЗАР, ПРИЕХАВ В ГОРОД! – Тебе понравятся чумовые танцы! – сквозь свист ветра проорал Бад. – Это потрясно! Пэгги задрожала, но не из-за ветра или ночного холода. «Помни, дорогая, что в нашем мире много ужасных вещей. Держись от них подальше!» – Может, поедем в какое-нибудь другое место? – спросила Пэгги, но ее вряд ли кто услышал, потому что Бад снова запел: – Я плаваю в лодке с кривоногой красоткой! Она снова почувствовала его руку на своей коленке, а на заднем сиденье усердно предавались страсти уже без всяких поцелуев. Танец мертвецов. От этих слов внутри у Пэгги все заледенело. СЕНТ-ЛУИС Черная машина мчалась среди развалин. Это была обитель дыма и вульгарных удовольствий. Воздух наполнился голосами веселящихся людей и визгом духовых инструментов, пробивавшихся сквозь общую неразбериху музыки – музыки 1997 года, неистовства болезненных, лишенных гармонии звуков. Танцующие топтались на крохотной открытой площадке и терлись телами друг о друга. Паутина грохочущих звуков опутывала их. Они распевали: Бей меня, терзай, души! Все, что нужно для души! Унижай, топчи, круши! Милый, милый, милый, будь чудовищем! Развалины, вместо того чтобы рушиться и осыпаться, служили оградой танцплощадке. О мой милый, будь, будь, будь, будь чудовищем! – Ну и как тебе здесь нравится, Олив Ойл, моя любойл? – спросил Попай с блеском в глазах, пока они разыскивали официанта. – Ничего похожего на Сайксвилл, правда? Пэгги улыбнулась, но ее пальцы в ладони у Бада онемели. Когда они проходили мимо тускло освещенного стола, невидимая рука скользнула по ее бедру. Она отшатнулась и больно ударилась о чье-то колено по другую сторону узкого прохода. Спотыкаясь и поскальзываясь, прошла через задымленный, душный зал, чувствуя на себе десятки раздевающих, ощупывающих взглядов. Бад снова дернул Пэгги за руку, и у нее задрожали губы. – Здорово, да? – с довольным видом сказал Бад, когда они нашли свободные места. – Прямо напротив сцены! Из облака сигаретного дыма вынырнул официант и склонился над их столом, держа карандаш наготове. – Что будете? – прорвался сквозь какофонию его вопрос. – Виски с содовой, – заказали в один голос Бад и Лен, а затем обернулись к своим подружкам. – Что будете? – словно эхо повторили их губы слова официанта. – «Зеленое болото», – сказала Барбара, и Лен передал дальше: – «Зеленое болото» сюда. Джин, «Кровь вторжения» (ром 1997 года изготовления), лаймовый сок, сахар, веточка мяты, колотый лед – очень популярный у студенток колледжа коктейль. – А ты, детка? – спросил свою подружку Бад. Пэгги улыбнулась. – Мне просто имбирный эль, – хрупко прозвучал среди грохота и дыма ее дрожащий голосок. – Что? – переспросил Бад, и официант тут же проорал: – Еще раз! Ничего не слышно! – Имбирный эль. – Что? – Имбирный эль! – Имбирный эль! – крикнул Лен так, что его едва не расслышал барабанщик выступающей группы. Он ударил кулаком по столу. Раз. два. три. Хор: Имбирный эль, двенадцати лет,
Шел в церковь и не ведал бед,
Как вдруг его…
– Поживее! – рявкнул официант. – Делайте заказ, ребятки, я очень занят! – Два виски с содовой и два «Зеленых болота»! – пропел Лен, и официант скрылся в клубящемся тумане. Юное сердце Пэгги беспомощно забилось. «Главное, ничего не пей, когда пойдешь на свидание. Обещай мне, дорогая! Ты должна мне пообещать!» Она попыталась выбросить из головы родительские наставления. – Тебе здесь нравится, детка? Чумовое место, правда? – выпалил раскрасневшийся, довольный Бад. Пэгги ответила Баду неуверенной вежливой улыбкой. Она наклонила голову и перевела взгляд на сцену. «Чумовое». Это слово царапало ей сердце. Чумовой, чумовые. Сцена вдавалась в зал полукругом радиусом в пять ярдов. Ее ограждали перила высотой по пояс. По краям висели два фиолетовых прожектора, сейчас отключенных. «Фиолетовое на белом», – мелькнула в голове мысль. «Дорогая, одного бизнес-колледжа в Сайксвилле будет недостаточно. Я хочу, чтобы ты изучала искусство в университете». Рука официанта, словно бы отделенная от тела, поставила перед Пэгги стакан с ядовито-зеленой жидкостью. Алле-гоп! – и рука исчезла. Пэгги вгляделась в грязно-зеленую болотную глубину и всплывающие на поверхность кусочки льда. – Тост! – объявил Бад. – Подними свой стакан, Пэг! Они дружно чокнулись. – За первобытную страсть, – сказал Бад. – За половую невоздержанность, – подхватил Лен. – За безумство плоти, – прибавила Барбара. Все выжидающе посмотрели на Пэгги. Но та не догадывалась, чего они ждут. – Твоя очередь, – строго проговорил Бад, раздосадованный непонятливостью новенькой. – За. нас, – нерешительно закончила она. |