Книга Нажмите кнопку, страница 60 – Ричард Матесон

– Прошу прощения? – переспросил он. – Мне почудилось, вы сказали.

– Я, – повторил клиент.

– Но я не.

– Понимаете ли, – пояснил визитер, – у меня никогда не было приличной погребальной церемонии. Каждый раз все, если так можно выразиться, пускалось на самотек, сплошная импровизация. Без всякого – как бы это точнее сказать? – смака. – Человек пожал широкими плечами. – И я всегда об этом сожалел. Всегда хотел как-то подготовиться.

Мортон Силклайн неверной рукой воткнул ручку обратно в подставку и вскочил на ноги, пылая от возмущения.

– В самом деле, сэр! – чуть не закричал он. – В самом деле!

Человек с удивлением посмотрел на разгневанного Мортона Силклайна.

– Я… – начал посетитель.

– Я всегда готов посмеяться доброй шутке, – перебил его Силклайн, – но только не в рабочее время. Мне кажется, вы не вполне понимаете, сэр, где сейчас находитесь. Вы у Клуни, в самом уважаемом ритуальном заведении города, это не место для нелепых розыгрышей.

Он попятился назад, распахнув глаза и разинув рот, когда одетый в черное человек вдруг оказался рядом с ним. Глаза визитера засверкали каким-то невероятным светом.

– Это, – провозгласил он мрачно, – вовсе не шутка.

– Это не. – Больше Силклайн ничего не смог произнести.

– Я пришел сюда, – сказал посетитель, – с самыми серьезными намерениями. – Теперь глаза сверкали как раскаленные докрасна угли. – И собираюсь добиться, чтобы мои намерения осуществились. Это вам ясно?

– Я.

– В следующий вторник, в полдевятого вечера, мы с друзьями придем сюда на церемонию. К тому времени вы все подготовите. Полная оплата будет произведена сразу же по окончании действа. Вопросы есть?

– Я.

– Едва ли мне стоит объяснять, – продолжал человек, беря со стола шляпу, – как много для меня значит это дело. – Он выдержал солидную паузу, прежде чем позволить голосу опуститься до дарующего прощение баса-профундо. – Надеюсь, все пройдет достойно.

Чуть поклонившись, он развернулся и в два величественных шага пересек кабинет, на миг задержавшись в дверях.

– Да. еще одно условие. То зеркало в фойе. снимите его. И полагаю, не стоит уточнять, что, кроме меня и моих друзей, в вашем заведении не должно быть ни души.

Посетитель взмахнул рукой в серой перчатке:

– А пока что. доброго вечера.

Когда Мортон Силклайн выбрался в коридор, визитер как раз вылетал в небольшое окно. И Мортон Силклайн совершенно неожиданно понял, что сидит на полу.

Они явились в половине девятого, вошли, переговариваясь, в фойе погребальной конторы Клуни, где их встречал Мортон Силклайн. Его ноги тряслись, под глазами – результат бессонных ночей – залегли круги, которые делали его лицо похожим на карнавальную маску енота.

– Добрый вечер, – приветствовал его высокорослый клиент, удовлетворенным кивком отметив отсутствие зеркала.

– Добрый. – На этом запас слов Силклайна иссяк.

Голосовые связки задеревенели, а глаза, затянутые дымкой, метались с одной фигуры этого избранного круга на другую: горбун с перекошенной набок головой, которого, как он услышал, зовут Игорь; карга в трауре, в остроконечной шляпе и с черной кошкой на плече; здоровяк с волосатыми руками, который стискивал желтые зубы и поглядывал на Силклайна более чем многозначительно; маленький человечек с восковым лицом, который облизывал губы и улыбался Силклайну так, словно получал от этого одному ему понятное удовольствие; и еще полдюжины мужчин и женщин в вечерних платьях, все с блестящими глазами и алыми губами, а кроме того – Силклайн передернулся, – чрезвычайно зубастые.

Силклайн прилип к стенке (рот приоткрыт, руки вяло шарят по бокам), когда все общество двинулось мимо него в сторону Зала вечного отдохновения.

– Присоединяйтесь к нам, – позвал его высокий человек.

Силклайн рывком отклеился от стены и, спотыкаясь, двинулся по коридору, глаза его от ужаса округлились, словно блюдца.

– Полагаю, – любезно произнес клиент, – все подготовлено как следует.

– О, – вякнул Силклайн. – О. да, конечно.

– Великолепно.

Когда они оба вошли в зал, все остальные восхищенным полукругом толпились у гроба.

– Чудесный, – шептал себе под нос горбун. – Чудесный гроб.

– Ну как тебе такой гроб, как тебе такой гроб, Дельфиния? – захихикала старая карга.

– Муррр, – отозвалась с плеча Дельфиния.

Все остальные кивали, обменивались счастливыми улыбками и восторженно ахали.

Затем одна из женщин в вечернем наряде произнесла:

– Пусть Людвиг посмотрит, – и полукруг распался, пропуская Аспера.

Он пробежался длинными пальцами по золотой отделке на боках и крышке, удовлетворенно покивал:

– Великолепно. – Голос немного хрипел от волнения. – Просто великолепно! Ровно то, о чем я всегда мечтал.

– Ты выбрал лучшее, мальчик, – произнес высокий седовласый человек, которого Силклайн отметил лишь сейчас.

– Ну давай, примерь! – потребовала хихикающая старая карга.

По-мальчишески улыбаясь, Людвиг забрался в гроб и улегся на место.

– В самый раз, – сообщил он довольно.

– Хозяин прекрасно выглядит, – кивнул скошенной набок головой Игорь. – Прекрасно выглядит в ящике.

Затем здоровяк с волосатыми руками попросил, чтобы начинали, потому что у него в четверть десятого назначена встреча, и все спешно расселись по стульям.

– Иди сюда, голубчик, – сказала карга, маня скрюченной клешней окаменевшего Силклайна. – Садись со мной рядом. Люблю хорошеньких мальчиков, верно, Дельфиния?

– Муррр, – сказала Дельфиния.

– Перестань, Дженни, – одернул ее Людвиг Аспер, на мгновение приоткрыв один глаз. – Будь серьезнее. Ты же знаешь, что это для меня значит.

Карга пожала плечами.

– Хорошо, хорошо, – смирилась она, после чего стянула с головы остроконечную шляпу и взбила буйные кудри, пока Силклайн, словно зомби, опускался на стул рядом с ней; его при этом поддержал под руку человечек с восковым личиком.

– Привет, очаровашка, – шепнула Силклайну старуха, наклонившись и толкнув его под ребра острым локтем.

Затем поднялся высокий седой джентльмен, по виду выходец с Карпат, и служба началась.

– Дорогие друзья, – произнес джентльмен, – сегодня мы собрались в этих убранных гирляндами стенах, чтобы отдать дань уважения нашему товарищу, Людвигу Асперу, вырванному из нынешнего существования непреклонной судьбой и на века помещенному в сей мрачный саркофаг.

– Гип-гип-ура! – пробурчал кто-то.

– Лебединая песнь, – прокомментировал кто-то еще.