Книга Страна Лавкрафта, страница 69 – Мэтт Рафф

На обнаженной спине Брейтуайта алели царапины. Действие эликсира закончилось в самый разгар акта. Руби почувствовала, как из-под ногтей хлынула кровь, но они оба уже были на пике и не смогли остановиться. Поэтому она просто вцепилась в Калеба, вскрикивая и вздрагивая, пока ее тело возвращалось в изначальную форму.

Еще в трюмо отражались красные отметины на груди Брейтуайта – татуировка в виде тех самых непонятных букв, которыми была написана «Книга имен».

– Моя каинова печать, – сказал Калеб. – Она меня бережет.

«Она меня бережет». Приятно встретить человека, который внимательно читал Библию. Руби вспомнился Дэнни Янг, другой белый парень, с которым она какое-то время встречалась. Он убеждал ее, будто «печать», которой Господь отметил Каина, – на самом деле черная кожа, поэтому все лишения негров (то есть рабство, линчевание, законы Джима Кроу) суть следствие того, что они – каиново племя.

– Прежде чем нести такую ересь, выучись читать, – ответила ему тогда Руби. – Каинова печать – именно защита, и если Господь связал ее с цветом кожи, то это белый, а не черный.

Она заметила, что Брейтуайт смотрит на нее через зеркало.

– Ну как, не передумала?

Ага, и не раз.

– Может, в конце концов расскажешь мне про работу? – напомнила Руби, с подтекстом: «Или ты все делал только ради этого?»

– Повеселились и хватит? – Калеб отложил бритву, вытер лицо и с улыбкой повернулся. – Я восхищаюсь вашей профессиональной этикой, мисс Дэндридж.

– Восхищайся чем хочешь. Давай по делу.

– Хорошо. Думаю, теперь тебе понятно, чего я добиваюсь.

– Да, ты вознамерился стать Аль Капоне ^[40] среди колдунов.

– Если уж мы сравниваем с мафией, то я предпочитаю Фрэнка Костелло ^[41].

– Да хоть Эббот ^[42], какая разница, – проворчала Руби. – А вот твой приятель Ланкастер убежден, что главным должен стать он. И ты, наверное, обещал ему поддержку.

– «Обещал» – чересчур сильное слово. Скажем, он считает свою победу делом решенным, а я стараюсь его не разубеждать.

– По-моему, плохо стараешься. После вчерашней речи даже последний осел понял бы, что ты сам хочешь нацепить корону. А Ланкастер кто угодно, только не осел.

– Верно, – подтвердил Брейтуайт. – Однако он уверен, что способен в любой момент раздавить меня, как таракана, потому и терпит. К тому же я пока приношу ему пользу. Впрочем, слежку он за мной установил. Правда, я знаю, кто они и где, и при необходимости могу от них уйти. Но это не всегда удобно, да и злоупотреблять нельзя – Ланкастер может что-нибудь заподозрить. Поэтому на ближайшие несколько месяцев мне бы очень пригодился кто-то, кто выполнял бы для меня кое-какие поручения.

– Кто-то, кто при необходимости может быть как белым, так и цветным?

– Именно. При необходимости. Ну как, подходит тебе такое?

– Зависит от поручений. Допустим, я согласилась. Давай детали.

– Ланкастеру, к сожалению, известно обо мне больше, чем хотелось бы, но про этот дом он не знает. Даже если он отчего-то решит разнюхать, кому он принадлежит, то узнает, что хозяйка – некая Франсин Чейз. Мисс Чейз – затворница, на людях не появляется, однако недавно дала в газету объявление, что ищет постоянную горничную.

– Так-так… То есть ты предлагаешь мне переехать сюда? Допустим. Дальше что? Я буду тут сидеть, пока не понадоблюсь?

– Нет, мы заранее оговорим дни, когда тебе надо будет здесь находиться на случай, если я позвоню или зайду. Не больше двух-трех часов в день. Остальное время ты предоставлена сама себе: делай что хочешь – и в чьем угодно обличье. Правило только одно: как входить и выходить из дома. Когда ты Руби, ты пользуешься исключительно входной дверью. Но когда ты…

– Хиллари.

– Когда ты Хиллари, ты выходишь через чердак. За углом есть еще один пустой таунхаус, до которого можно добраться по крышам соседних домов. Так вот, Хиллари будет входить и выходить оттуда.

– И на какой срок мы заключим «контракт»? Пока ты не получишь свою корону?

– Верно. По моим расчетам, это займет от полугода до года, в зависимости от того, как пройдет день летнего солнцестояния и что случится потом.

– А дальше?

– А дальше, если ты, конечно, не решишь продолжить наши отношения, мы расходимся. В качестве компенсации ты получишь вот это. – Брейтуайт открыл ящичек в туалетном столике и передал ей дарственную на таунхаус. – Да, не такой роскошный, как дом Уинтропов, зато без привидений. В довесок также долговременный запас эликсира. Твое решение?

Руби смотрела на дарственную, чувствуя страх, но стараясь его не показывать. Она прекрасно знала, как бы отреагировала, расскажи ей кто-нибудь, что ему или ей предложили подобную сделку.

– У меня вопрос. Вчера ты говорил о том, что вы как будто собираетесь изменить мир. Что именно это значит и для чего тебе такая власть?

– Тебе не стоит беспокоиться. Тебя и твоих людей это не коснется.

– Каких моих людей?

– Тех, за кого ты переживаешь, – ответил Брейтуайт. – Родные. Друзья. Они все будут под моим покровительством, обещаю… Итак, Руби, твое решение?

* * *

– А кто из них был плохой: Джекил или Хайд? – спросила Руби.

В воскресенье она обедала с сестрой и Аттикусом в доме Уинтропов – напросилась после церкви. Летиша несказанно обрадовалась, и от этого Руби жег стыд.

– Мистер Хайд – второе «я» доктора Джекила, – ответил Аттикус. – Выпуская его на свободу, Джекил мог творить все то, для чего сам был слишком хорошо воспитан.

– Если так ставить вопрос, то они оба плохие, – вмешался мистер Фокс, жилец Летиши. Он играл с дочкой в шахматы на другом конце обеденного стола. – Это ведь один и тот же человек.

– А разве… – Руби читала повесть еще в школе, поэтому вспоминала с трудом. – А разве они не разругались или вроде того? Мистер Хайд ведь убил кого-то, верно? И тогда доктор Джекил решил избавиться от него.

– Да, Хайд вышел из-под контроля, – продолжил Аттикус. – Но надо понимать, что Хайд – тот же Джекил, только без капли добра и самоконтроля. Именно поэтому он забил сэра Кэрью до смерти. Тогда Джекил решил исправиться и перестал употреблять эликсир. Увы, слишком поздно: Хайд стал проявляться сам по себе.