Онлайн книга «Любовь.mp3»
|
— А вот это уже лишнее. Парню и без того досталось от вас. Будем надеяться, до свадьбы доживет. Нонна Юрьевна, пораженная, мигом обернулась. Всплеснула от изумления и жалости руками. Перед ней стоял Александр Иванович. — Бог ты мой! Да у вас голова разбита! Давайте-ка я вам… — Вот-вот, лучше мной займитесь. А я потом парнем, которого вы отколотили, как заправский мужик… Он, кстати, спас вашего сына. — Кто — Эрос? Спас моего Кондратика?! Нонна Юрьевна перевела взгляд с врача на сына, еще минуту назад лежавшего без малейших признаков жизни. И обомлела вконец. Сидя в углу, где, наверное, в течение часа прощался медленно с жизнью, Кондрат молча давился от смеха. Наконец, подавив поток безумного хохота, спросил-огорошил: — Шо уставились, дуры? Быстро признавайтесь, какой козел порезал мне руки? Теперь пришел черед поражаться Эросу. Он даже обиделся. — Почему сразу «козел»?.. Просто другого способа я не придумал… — Какого, на фиг, еще способа?! — презрительно перебил Кондрат. — А как я, по-твоему, мог закачать в тебя Любовь. мп3? — Что?! Какую еще любовь?! — почти хором вскричали девушки; Марго и Огонек переглянулись, а Заноза, отвернувшись, покрутила пальцем у виска. — Так ты все-таки занимался с ним любовью? У-у, гомик поганый! — Нонна Юрьевна безутешно зарыдала. Зато ее сына вновь охватил безудержный хохот: — Шо?! Любовь. мп3?! Так ты и вправду спасал меня?! Вот это поправка! — Ну да, — Эрос ошалелым взглядом уставился на приятеля. Неужели он и вправду спасал этого придурка? — Ты ведь того… Близок к смерти был… — Я — близок к смерти?! Шо ты гонишь?! Да чтоб ты знал: я живее тебя! Я живее всех вас! — Так что же это было? — вконец обескураженный, Эрос выдавил из себя едва слышно. — Ты же был никакой. — Да это был сон! Анабиоз! Забытье! Да какая разница! Я спал, Эрос, спал!! А ты думал, я покойник?! Ха-ха-ха! — Так что же все-таки это было, а, Кондрат? — внезапно повторил Александр Иванович. Сделав шаг, он приблизил свое лицо к лицу Кондрата — на опасно близкое расстояние приблизил. Прищуренные глаза, губы, сжатые в выразительную, жесткую линию, не обещали парню ничего хорошего. — Получается, ты развел нас? — Получается, — Кондрат невольно попытался отодвинуться от врача, да некуда — позади стена. — Чего вам от меня надо? Кто запрещал пользоваться снотворным? — Ага, так это было снотворное? — погасив в себе гнев, Александр Иванович с недоверием рассматривал юношу. — Ну да. Случайно идея накатила. Придумал меньше чем за час. Получилось, ха, что-то вроде новейшего снотворного. Классный яд для Ромео и Джульетты. — Любопытно. Компьютерная программа вместо снотворного. Ну и как же она называется? — Да название еще не придумал. Рабочее пока «Сон. гмб». — Что ж это получается? — Эрос отказывался верить правде Кондрата. Абсолютно нелепой, бесчеловечной правде. Глянул на Палермо — друг продолжал лежать неподвижно, раскинув в стороны окровавленные руки. — Палермо, выходит, тоже толь… Должен проснуться? — A-а, ты и ему руки порезал? Какой же ты кретин, Эрос! — Сам ты кретин! — заступилась бедовая Марго. — Вечно со своими дурацкими шуточками. Ты Эросу жизнью обязан, понял?! — Я?! Жизнью?! Офигела, что ли?! — А я согласна с Марго, — вдруг поддержала подругу ироничная Заноза. — Эрос спасал вам жизнь. Бескорыстно, отважно… Откуда ему было знать про твой фигов яд для Джульетты? А?! — Все, что у него было, — это Любовь. мп3, — совсем уж по-детски всхлипнула Огонек. — Да шо вы ко мне привязались? Хотите, чтоб я ему в ноги поклонился? Не дождетесь! Он мне руки порезал, герой хре… Кондрат не договорил — мать врезала ему такую оплеуху, что голова его, качнувшись от удара, ударилась о близкую стену. — Подонок! — отчетливо произнесла Нонна Юрьевна. — Надо было Эросу трахнуть тебя. Чтоб на всю жизнь запомнил, петух безмозглый! Да разве кому захочется о тебя мараться? — А я не верю, — вдруг твердо заявил Эрос. — Не верю, что это было электронное снотворное… — И правильно, парень, не верь, — грустно улыбаясь, поддержал Александр Иванович. — Верь только в свою правду. — Я не верю, — тихо повторил Эрос, — потому что Палермо еще… Он еще не с нами. — Да куда он денется! Отоспится и будет как огурчик! Вы еще скажите, что Савл откинул коньки. Да Савл две недели как в Риме, у матери своей! Я сам ему билет на поезд покуп… — попытался встрять Кондрат, но тут же на него сердито зашикали. А Нонна Юрьевна грозно пообещала врезать еще раз. — Давайте перенесем Палермо на диван, — предложила Огонек. — Все-таки на диване удобней. — Верно. На диване удобней, — теперь уже веселей усмехнулся врач. И, глядя на Эроса, потрогал испачканные в крови волосы. Эрос виновато отвел взгляд. — Да я не сержусь, парень. — А при чем тут это? — еще больше смутился юноша; потом похвалил ни к месту. — Классная у вас картина получилась. Ален на ней такая… — Понравилось? — врач продолжал ободряюще улыбаться. — От тебя, брат, теперь зависит, когда она снова станет такой. Когда Александр Иванович и Эрос, бережно подняв Палермо за руки и за ноги, сделали лишь шаг в сторону дивана, Палермо воскрес. А может, и в самом деле проснулся. * * * — …Аленушка, прости меня! Ты можешь простить меня? — Ален… Аленушка? Хм, прикольно. Ты никогда раньше не называл меня так. — Я много чего раньше не делал. Как ты себя чувствуешь? — Сейчас уже ничего. «Любовь созидает». Ведь я люблю тебя, Эрос. — У вас, пацаны, что-то с памятью стало: любовь — это музей. — Да помолчи ты, Кондрат! Дай им поворковать. — Как-как, Палермо? На том свете, что ли, набрался? — Аленка, как ты сказала? «Любовь созидает»? Ты знаешь это?! — Ты спрашиваешь, знаю ли я это? Хм, я столько прошла… — Ален, ты — слезливый музей! — Кондрат, заткнись, мать твою!.. — Вот те на! А я тут при чем, а, Палермо?! — Ой, извините, Нонна Юрьевна! Я и не заметил, как вы вошли. — Прости меня, Аленушка! Прости! Я так виноват перед тобой… — Ну-ну, ты еще заплачь. — Счастье твое в том, Эрос, что мне по барабану, виноват ты или нет. И несчастье мое, что я люблю тебя. Люблю как ненормальная! — «Любовь покрывает множество грехов». — Кондрат, неужели это ты сказал?! Не верю своим глазам! |