Книга Затворник с Примроуз-лейн, страница 32 – Джеймс Реннер

– Альтернативная газета – это альтернатива ежедневной новостной газете, – начал он, – она выходит раз в неделю. Распространяется бесплатно, ее можно найти в любом баре. Ее охотно читают студенты, к примеру, чтобы узнать, какая группа играет в субботу в «Грог-Шопе» или какой артхаусный фильм идет в «Синематеке». По тональности газета острее, чем «Плейн дилер». Кое-кто считает ее зубастой. Статьи обычно длиннее и написаны в стиле «новой журналистики», то есть не по принципу перевернутой пирамиды, как в обычных ежедневных газетах, а в виде связного рассказа. И иногда читаются как хорошая проза.

Руссо поморщился. Неудачно выразился, понял Дэвид.

– Но это все же документальные репортажи, как в «Плейн дилер», – подсказал Руссо.

– Да, конечно, – подтвердил Дэвид. – Я хотел сказать, что их интересней читать, потому что они изложены в более увлекательной манере.

Прокурор кивнул и молча взглянул на присяжных.

– Мистер Нефф, вопросов к вам будет много. Не желаете ли стакан воды?

– Да, пожалуйста.

Руссо кивнул судебному приставу, и тот достал из-за судейской скамьи полный графин и отнес его Дэвиду. Пока тот наливал воду в стакан, рука у него дрожала. Пить он не стал.

– Вы готовы? – спросил Руссо.

– Да.

– Мистер Нефф, расскажите, пожалуйста, присяжным, что побудило вас выдвинуть против ответчика обвинение в серийном убийстве.

– Постараюсь, – сказал Дэвид.

Он перехватил взгляд учительницы.

– Все завертелось после моего разговора о деле Ронила Брюна с еще одним репортером – Фрэнки Томасом. Как-то вечером мы сидели в редакции, и я сказал ему: «Мне кажется, что Ронил Брюн…

* * *

– …скорее всего, невиновен».

Это было через три дня после того, как он принес коробку домой. Фрэнки потер переносицу и вздохнул:

– Зря тебе это кажется.

– Нет, не зря.

– Почему?

Пусть даже Фрэнки лишь из вежливости изображал интерес, Дэвид подвинул кресло поближе.

– Посмотрим на факты. Что мы точно знаем о Брюне? Мужику примерно сорок пять лет. Толковый – кое-кто утверждает даже, что блестящий – бухгалтер в крупной фирме в Акроне, так? В восемьдесят четвертом году живет один в маленьком доме в Бате. Однажды утром на порог к его соседям, пожилой паре, заявляется женщина. Лет тридцати с хвостиком. Абсолютно голая. На руке – наручники. Она рассказывает, что Брюн два дня держал ее взаперти у себя в доме, но в понедельник ушел на работу, и она сбежала. Полиция арестовывает Брюна. Женщина опознает в нем человека, который ее похитил, пытал и неоднократно насиловал. Потом его фото печатает «Бикон джорнал», и тут же появляются еще три женщины в возрасте от тридцати до сорока, утверждающие, что Брюн и их похитил и насиловал.

– Ты прав! – воскликнул Фрэнки. – Он и вправду, похоже, чист как первый снег!

– Да нет же, послушай! Никаких сомнений, Брюн был серийным насильником. Он сам в этом сознался. Сознался, что похищал и насиловал взрослых женщин. Никто не спорит, что он – мерзавец. Был мерзавцем.

– Да уж.

– Но дальше полиция обыскивает его дом и находит пресловутые газетные вырезки о деле Сары Крестон, восьмилетней девочки, похищенной в Медине в восемьдесят втором году. Ее изнасиловали и задушили, а тело бросили рядом с нефтяной скважиной. На теле обнаружили волоски кошачьей шерсти серого цвета. Такие же точно были на одежде Брюна и на ковре у него в доме. Самого кота не оказалось, но он явно раньше жил в доме Брюна. Тогда следователи поднимают дела о нераскрытых убийствах малолетних девочек в этом районе. И вскоре устанавливают причастность Брюна еще к двум убийствам, совершенным в восьмидесятом году: десятилетней Донны Дойл, труп которой нашли в полиэтиленовом чехле от покрывала, купленного Брюном, и десятилетней Дженнифер Пул, на теле которой обнаружились все те же серые кошачьи волоски.

Фрэнки недоуменно посмотрел на Дэвида:

– И?

– Не сходится, – сказал Дэвид. – Видел интервью с криминалистами из ФБР на «Артс энд энтертейнмент»? Они все утверждают, что со временем серийные убийцы становятся все более жестокими. Серийный убийца не будет сначала убивать детей, а потом похищать и освобождать взрослых женщин. И он всегда охотится на лиц одной возрастной группы.

– Брось. Никто не знает, что на самом деле происходит в голове убийцы. Это же психи. Ненормальные.

– Брюн сознался в изнасилованиях. Почему он не сознался в убийствах? Он же знал, что ему грозит смерть. Я уверен, прокурор предлагал ему сделку. Пожизненное заключение в обмен на признание. Чтобы семьи убитых успокоились.

– Ты говорил с прокурором?

– Нет.

– Тогда откуда ты это знаешь?

– Догадываюсь.

– А не надо о таком догадываться! – сказал Фрэнки. – Если мне какая-нибудь тетка скажет, что она – моя мать, я первым делом пойду к отцу и потребую подтверждения, понятно? В журналистике нельзя полагаться на догадки.

– Я же не собирался ничего писать, пока все не проверю.

– Ну ладно. Кстати, а как ты, черт побери, объяснишь, что в доме Брюна нашли улики, связанные с убийством девочек?

Дэвид улыбнулся.

Впервые с начала разговора Фрэнки оживился.

– Что? – спросил он. – Что-то раскопал?

– Вы, ребята, вообще читали материалы в коробке?

– Ну, я читал… пару страниц. Синди читала. Наверное, не меньше половины. А что?

– Как я уже говорил, в восемьдесят четвертом году, когда из его дома сбежала женщина, Брюн жил один. Но с восемьдесят первого по сентябрь восемьдесят второго, когда похитили и убили Сару, у Брюна жил еще один человек.

– Почему это обстоятельство не всплыло в суде?

– Почему же не всплыло? Всплыло, но адвокаты Брюна не стали его использовать. Не стали разжевывать это для присяжных. Думаю, их даже попросил об этом сам Брюн.

– И что это был за человек?

– Девятнадцатилетний парень, с которым Брюн познакомился еще в скаутах. Платы за жилье Брюн с него не брал, чтобы он мог кое-что скопить. Теперь смотри. Ровно через неделю после того, как находят тело Крестон, парень внезапно бросает работу и срывается с места.

Фрэнки задумчиво смотрел куда-то вдаль:

– Еще один подозреваемый. Но доказательств его вины у тебя пока нет.

– Пока нет. Но это уже кое-что, правда?

– Уже кое-что, – согласился Фрэнки.

* * *

– Чепуха, – заявил сержант Хью Бойлен, цепляя вилкой кусок рыбы.

Осенью 1982 года, когда маленькую Сару Крестон стащили с велосипеда на окраине города и увезли в неизвестном направлении, Бойлен служил патрульным в полиции Медины. Позже он в поисках улик прошел по всему маршруту до места, где нашли ее тело. С тех пор его повысили по службе, и теперь он готовился уйти на пенсию, отказавшись от предложения городского совета стать шефом полиции. «Вы опоздали на пять лет, – так он и сказал этим клоунам. – Так что идите на хрен, идите и не останавливайтесь. У меня есть клочок земли в благословенной Западной Виргинии, и, вот получу пенсию, только вы меня и видели».