Онлайн книга «Изгой»
|
Олег сказал быстро: — Окоем!.. Парень чист, но боги почему-то его не хотят. Давай другого. Окоем в растерянности вскрикнул: — Но почему?.. Жертва добровольная! — Может быть, у него ноги кривые, — огрызнулся Олег. — А то и вовсе не оттуда растут!.. Ты не на меня смотри, на людев смотри! Народ в самом деле начал волноваться, слитный гул голосов нарастал, как грохот надвигающегося наводнения, что прорвало плотину и теперь несет с собой бревна, сараи, вырванные с корнями деревья, ревущий в страхе скот и гогочущих гусей. Окоем поспешно вскинул руки: — Боги послали знак! Толпа начала затихать, а кто все еще волновался, на тех шикали, самых упорных били по голове. Окоем потряс стиснутыми кулаками, голос его вырос до визга: — Боги увидели... что хотят отдать жизни многие! И теперь боги решили выбрать сами. Он увидел одобрительный кивок Олега, зло оскалил зубы. Помощники быстро выстроили воинов с копьями так, чтобы те удерживали народ, но все равно произошла свалка, когда сразу несколько человек пытались устремиться в проход. Парень в разорванной рубахе наконец прорвался, добежал и с разбегу впрыгнул на плиту. Олег успел увидеть счастливое гордое лицо, сияющие глаза. Парень выпрямил спину, он был счастлив, что уходит из жизни так красиво, сейчас его видят как родные, так и друзья, даже девушки... Он переступил с ноги на ногу, выпрямился еще больше, стиснул кулаки. Олег видел, как восторг в глазах померк, там блеснул страх, что и его могут не взять, не принять, не восхотеть как жертву, и снова у него будет жизнь обычного человека, который мог стать героем, но не стал... Окоем зыркнул на Олега, процедил сквозь зубы: — Боги не приняли жертву... Пропустите следующего! Олег потихоньку начал протискиваться сквозь толпу обратно. Скиф посмотрел вслед, потом на жертвенный камень, куда как раз взобрался немолодой кряжистый мужик, степенный, с широкой окладистой бородой, Олег видел, как задергался молодой воин, но явно пересилил себя, потому что, когда Олег оглянулся уже на выходе из толпы, Скиф стоял на прежнем месте и жадно смотрел, как на камень поднимается совсем юный подросток, худой и нескладный, но с восторженными сияющими глазами молодого бога. В покоях Гелона было мрачно и тихо. Сам Гелон сидел за столом, уронив голову на кулаки. Олег остановился у окна, далеко за городом в неприятно белесом небе повисло черное облако. Очертаниями напоминало быка, Олег еще во дворе слышал жутковатые воспоминания о Чёрном Быке Велетов, что однажды спустился с гор, вытоптал поля, снес две деревни и ушел, не обращая внимания на попытки с ним сразиться. Вот такое же облако и тогда висело трое суток... Облако медленно превращалось в тучу. Там гремит громче и громче, а молнии сверкают ярче и злее. Облако повисло над развалинами храма, где три дня тому пытались свершить обмен, но Колоксай так и не появился, как подземные боги не прельстились на предлагаемые жертвы. Им все еще предлагают, городские и ближне-сельские уже испробовали себя все, сейчас подоспели из дальних деревень и сел, на жертвенную плиту становятся все новые добровольцы... В коридоре послышались сердитые голоса. Окоем выглянул за дверь, переговорил, а вернулся, поддерживая под руку измученного чародея, что сумел побывать в подземном мире. Скиф услужливо придвинул обоим кресла. Чародей рухнул, ему сунули кубок с вином, жадно отпил, перевёл дыхание, снова припал к кубку, медленно запрокидывал, а с каждым глотком бледное лицо розовело, а глубокие горькие складки становились мельче. И все же, когда поставил кубок, глаза оставались сухими, как осколки слюды, а голос потрескивал, подобно сухому дереву под ударами ветра. — Прости, тцар, — проговорил он с трудом. — Прости... Похоже, неверно истолковали слова подземных владык... Олег молчал, а Гелон молвил с мрачным спокойствием: — Говори. Меня всегда страшило приближение этого дня. Чародей покачал головой: — Ты не понял. Владыки подземного мира не отказываются от обмена!.. Но ведь Колоксай — герой. Он сын богини Даны и простого смертного, который вскоре сам стал богом. Понимаешь? Скиф прорычал в нетерпении: — Зато я не понимаю! Говори, да побыстрее! Чародей, нисколько не обидевшись на выходку юнца, от усталости даже не заметив, продолжал так же сдержанно-успокаивающе: — Они согласны, тцар. Согласны! Но обмен должен быть равным. Они не хотят отдавать героя за простолюдина, который в своей жизни не сумел защитить даже жену от пьяного соседа... Не хочется говорить добрых слов о подземном мире, но, тцар, разве в нашем не так? Олег спросил: — Сколько народу предлагалось? Какие? Чародей повернул голову, глаза его были тоже зелёные, только темные, с коричневыми крапинками. — Ты... из волхвов? Когда на тебя смотрю, у меня на загривке шерсть шевелится, будто я... не знаю кто. И мороз по коже... Не поверишь, но не нашлось человека, который не предложил бы свою жизнь в обмен на жизнь Колоксая. Не потому, что любят Колоксая! А потому, что любят и боготворят нашего тцара, Гелона. — И... всегда отказ? — Всегда. В мертвой тишине был слышен тяжелый неумолчный гул, словно к городу подступило море, волны с шумом накатывают на камень городской стены. Скиф спросил с надеждой: — Олег, а ты... ты что-нибудь придумал? — Нет, — ответил Олег. — Я не вижу выхода. Гелон посмотрел на всех, встал, красивый и ладный. Все головы повернулись в его сторону. Он сдержанно улыбнулся, но глаза оставались грустными. — Утро вечера мудренее, — проронил он сдержанно. — А летние ночи коротки... Подождем. Окоем сказал сварливо: — Ты говоришь так, словно утром решение будет обязательно. — Не знаю, — ответил Гелон. — Просто я надеюсь. Просто надеюсь! Ночью Олег спал неспокойно, все время от кого-то убегал, прятался, огромные мохнатые лапы хватали за горло и душили. Он падал с обрывов, срывался в пропасти, сердце замирало в ужасе, но проснуться не удавалось, и так, разбитого и покалеченного, его клевали, топтали, бодали и лягали, а он плакал и кричал в ужасе... Проснулся от шума, топота, грохота сапог. По лицу стекают горячие струйки пота, рот раскрыт, горячее дыхание вырывается часто, как у мелкого, но злого дракона. Рядом с хриплым воплем вздыбилось нечто страшное, Олег непроизвольно сказал Слово Замерзания, оно прозвучало пусто, со стыдом вспомнил, что придется отвыкать от привычек мага, если не хочет потерять голову. |