Книга Реванш: Соблазнительная месть, страница 18 – Нора Ким

Теперь у нее оставалась одна забота — понять, как вести себя с Джеком. Ведь прекрасный план сладкой мести провалился, растаял в воздухе как дым. Зато другие, не менее сильные, чувства давали о себе знать все решительнее.

За этими размышлениями Мэгги не успела заметить, как подъехала к дому, около которого с удивлением обнаружила «ягуар» Берилл.

— У тебя гости, — заметил Джек. — Отец?

Она покачала головой.

— Сегодня твой счастливый день, Джек, — сухо сказала Мэг. — Ты имеешь удовольствие познакомиться с Берилл.

— Это твоя приемная мать? И возлюбленная твоего отца?

— Ты, как всегда, прав, Джек!

— У нее есть ключи от твоего дома?

— Да, она иногда помогает мне.

Берилл уже открыла дверь и вышла им навстречу.

— Итак, вы и есть тот самый Джек Тринити, о котором я так много слышала?

Джек поклонился и церемонно поцеловал ей руку.

— Я тоже много слышал о вас. Насколько мне известно, вы очень много значите для Мэгги.

Берилл окинула его оценивающим взглядом.

— Он прекрасен, дорогая, — повернувшись к Мэг, резюмировала она. — Неудивительно, что Дюк так нервничает.

Мэгги широко открыла глаза.

— Это он тебя послал?

— Ты в своем уме?! Он, конечно, просил меня незаметно посмотреть на твоего красавца женским взглядом. Но шпионить?.. Я бы никогда на это не согласилась, ты же знаешь! Просто ехала мимо, дай, думаю… И вижу, мне повезло. — Берилл мотнула головой в сторону дверей. — Пойдемте?.. Дюк хочет, чтобы Мэгги поскорее вышла замуж. Он мечтает о внуках, — продолжала болтать она как ни в чем не бывало. — Хотя, по-моему, он сам еще совсем мальчишка. А тебе как кажется, зайка? — Последние слова относились к Мэг.

— Скорее, вполне солидный мужчина, который никак не может повзрослеть, — возразила Мэгги с привычной нежностью. Эти женщины понимали друг друга с полуслова.

— Конечно, я пыталась объяснить ему, что следует оставить тебя в покое. Ты молода и имеешь право получать удовольствие от жизни. Как по-вашему, Джек?

Он рассмеялся.

— Ну, удовольствие и внуки не всегда совместимы.

Мэгги не хотелось думать, что означают провокационные вопросы Берилл.

— Я начинаю понимать, почему он произвел впечатление на твоего отца, Мэг.

Мэгги попыталась перевести разговор на другую тему.

— Берилл, а что на самом деле привело тебя сюда? Что-нибудь случилось? Твоя версия насчет просьбы Дюка мне не кажется убедительной.

— Просто сегодня в ломбарде не много работы, и у меня образовалось свободное время. Я решила, что это хорошая возможность привести в порядок твою бухгалтерию.

Берилл проводила Джека в гостиную и села на диван рядом с ним.

— Видите ли, Джек, у Мэгги всегда хлопот полон рот, и я иногда по мере сил помогаю ей привести в порядок бумаги. Сама она терпеть не может этим заниматься.

— Не верь ни одному ее слову, Джек. — Мэгги стояла в дверях, скрестив руки на груди, и улыбалась. — Она шпионка!

Берилл усмехнулась.

— Наша девочка не любит, когда ей помогают. Хочет все делать сама. С детства такая самостоятельная.

— Мэгги много рассказывала о вас, и исключительно хорошее, — заметил Джек. — Вот только о себе она молчит как рыба.

— А что бы вы хотели узнать?

— Все.

Этого было достаточно, чтобы Берилл с удовольствием принялась за полное подробностей повествование о жизни Мэг. Она могла делать это часами.

Мэгги кашлянула.

— Пока вы будете тут беседовать — а я полагаю, что это надолго, — пойду поработаю немного. Если понадоблюсь, я в мастерской.

Они не возражали.

* * *

— Где, черт возьми, ты была? — воскликнул Дюк, едва Берилл открыла дверь. — Могла бы позвонить. Я уже начал волноваться.

— Милое приветствие, ничего не скажешь!

Берилл сбросила жакет на спинку стула, кинула сумочку на пол и с довольным вздохом опустилась в кресло.

Дюк подал ей бокал мартини с маслиной.

— Как прошел день, дорогая? — уже гораздо ласковее поинтересовался он.

— Очень плодотворно. Надеюсь, ты не думаешь, что я прохлаждалась без дела?

— Полагаю, ты познакомилась с Джеком Тринити. Ну и как он тебе? — Дюк сгорал от нетерпения.

Она сделала глоток.

— О, это потрясающий парень. Мы многое успели обсудить.

— Ты узнала, как он познакомился с Мэг?

— Разве это было так важно?

Хант воззрился на нее с удивлением.

— Не важно? Что ты хочешь этим сказать?

Берилл молча вынула из сумочки видеокассету и с довольной улыбкой протянула Дюку.

Это была видеосъемка той самой ночи в Инновацион Инжиниринг.

Обычно члены банды уничтожали все возможные свидетельства своей деятельности. Но в этот раз пленку почему-то сохранили. Дюк уже успел забыть об этом.

Вдруг до него дошло.

— Ты хочешь сказать, что Тринити…

— Вне всякого сомнения. Это он. — Глаза Берилл сверкнули. — Я сразу его узнала. И немедленно поехала к Мэг. Потому и задержалась.

Дюк наклонился и с нежностью поцеловал ее.

— Что бы я без тебя делал, мое сокровище! — Он подошел к телевизору и вставил кассету в видеомагнитофон. — Давай полюбуемся на это.

Через некоторое время на экране возникла Мэг. Она спускалась с крыши по тросу, потом набрала код на приборной панели системы сигнализации.

Несмотря на качество записи, Дюк смог ясно разглядеть момент, когда его дочь почувствовала неладное. Она вся напряглась и медленно повернула голову в направлении камеры. Затем приложила палец к губам и чуть приподняла скрывающую ее лицо маску. Далее на пленке был запечатлен весьма впечатляющий поцелуй.

Никаких сомнений. Его дочь целовалась с Джеком Тринити.

Дюк давно догадывался, что дело нечисто. Когда Мэгги навещала его в тюрьме, она была на грани истерики и обвиняла себя в срыве операции и в том, что он попал за решетку. Дюк, конечно же, объяснил, что она ни в чем не виновата — это он случайно включил сирену.

Мэгги тогда сделала все правильно, и он гордился ею. Но от похвал удержался, потому что не хотел, чтобы она продолжала вести такую жизнь, которая могла привести ее в тюремную камеру.

Дюк тогда говорил, что четыре года за решеткой не такая уж большая плата за многолетнюю жизнь, полную адреналина и везения. Но цена оказалась выше, чем он предполагал. Его дочь провела полгода в приюте, испытывая угрызения совести и с трудом привыкая к новому, незнакомому ей миру. Нельзя было впутывать ее в свои дела, но он понял это слишком поздно.