Книга Тень ночи, страница 53 – Дебора Харкнесс

Кузнец отвел меня к внутренней лестнице. «Сама напросилась», – говорил его сочувственный взгляд. Я спустилась вниз, оказавшись у Филиппа за спиной.

– Ты из-за нее проиграл? – спросил Филипп.

Он вдавливал лезвие в шею сына, пока оно не процарапало кожу, вызвав струйку темной крови.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Отпусти меня! – потребовал Мэтью.

Им овладело какое-то странное состояние. Глаза сделались почти черными. Руки потянулись к отцовской груди. Я шагнула к нему.

Ко мне со свистом полетел сверкающий предмет, с удивительной точностью проскользнув между моей левой рукой и туловищем. Филипп метнул кинжал, не целясь и не оборачиваясь, однако лезвие даже не оцарапало мне кожу. Кинжал пригвоздил мой рукав к ступеньке лестницы. Я дернула руку. Ткань плаща лопнула и порвалась, обнажая зубчатый шрам на внутренней стороне локтя.

– Вот об этом я и говорю. Ты отвел взгляд от противника? Не потому ли ты едва не погиб и Диана вместе с тобой?

Таким рассерженным я Филиппа еще не видела.

Внимание Мэтью вновь обратилось ко мне. Ненадолго, всего на какую-нибудь секунду. Однако Филиппу этой секунды хватило, чтобы выхватить из-за голенища другой кинжал и всадить в бедро Мэтью.

– Следи за тем, кто держит меч возле твоей глотки. Не сумеешь – потеряешь свою Диану. – Затем Филипп, не поворачиваясь, бросил мне: – А ты, Диана, держись от Мэтью подальше, когда он сражается.

Мэтью смотрел на отца. В почерневших глазах застыло отчаяние. Они показались мне черными из-за расширившихся зрачков. Такое я уже видела. Безошибочный знак, что Мэтью терял самообладание.

– Отпусти меня, – сказал он отцу. – Я должен быть с ней. Прошу тебя, отпусти.

– Ты должен перестать оглядываться через плечо и принять то, кем ты являешься, – воин-манжасан, имеющий обязательства перед семьей. Когда ты надевал на палец Дианы кольцо своей матери, ты хоть задумался, что́ означает этот шаг? – Голос Филиппа звучал все громче.

– Всю мою жизнь и ее конец, а также предупреждение: не забывать о прошлом.

Мэтью попытался оттолкнуть отца, но Филипп предчувствовал этот маневр. Он успел нагнуться и повернуть кинжал, застрявший в ноге сына. Мэтью зашипел от боли.

– У тебя всегда вылезает все самое темное. Света от тебя не дождешься, – сердито произнес Филипп.

Он бросил меч и поддел ногой, чтобы Мэтью не смог дотянуться до оружия. Меж тем пальцы Филиппа сомкнулись на горле сына.

– Диана, ты видишь его глаза?

– Да, – прошептала я.

– Подойди ближе.

Когда я подошла, Мэтью забился в отцовских руках, что было небезопасно: пальцы Филиппа сильно сдавливали его трахею. Я вскрикнула, однако мой крик не остановил его судорог. Они только усилились.

– Мэтью сейчас находится в состоянии бешенства крови. Мы, манжасаны, ближе всех стоим к природе. Мы настоящие хищники, сколько бы языков ни знали и в каких бы изысканных нарядах ни щеголяли. Волк, что живет внутри Мэтью, сейчас пытается вырваться наружу, дабы убивать всех, кто попадется на пути.

– Бешенство крови? – едва слышно повторила я.

– Не все из нашей породы ему подвержены. Болезнь эта содержится в крови Изабо и передалась от того, кто ее сотворил, к ее детям. Сама Изабо не страдает бешенством крови. Луи тоже пронесло. А вот Мэтью и Луиза получили этот «подарочек». Да и Бенжамен – сын Мэтью – тоже.

О Бенжамене я слышала впервые, зато Мэтью рассказывал мне про Луизу, и от этих историй волосы вставали дыбом. Та же склонность к крайностям была и у Мэтью. Она могла передаться и нашим детям, если они у нас появятся. Я думала, что знаю все причины, удерживающие Мэтью от близости со мной. Оказалось, не все. Была еще одна, не менее серьезная: страх перед наследственным заболеванием.

– Что вызывает приступы бешенства крови? – спросила я, выталкивая каждое слово из одеревеневшего горла.

– Причин много. Хуже всего, когда он устал или голоден. Когда Мэтью охвачен бешенством крови, он себе не принадлежит и может поступить вопреки своим принципам и убеждениям.

Элинор. Не это ли было причиной, оборвавшей жизнь возлюбленной Мэтью в Иерусалиме, когда она оказалась между разгневанным Мэтью и Болдуином? Мэтью не раз предупреждал меня о своей одержимости и опасностях, которые она таит. Теперь его предупреждения воспринимались совсем по-иному. Как и мои приступы панического страха, его приступы бешенства крови были физиологической реакцией. Мэтью мог контролировать их лишь частично.

– Так вы поэтому велели Мэтью прийти сюда? Вы хотели вынудить сына обнажить перед миром свои уязвимые стороны? – сердито спросила я у Филиппа. – Да как вы могли? Вы же его отец!

– Манжасаны – существа вероломные и ненадежные. В один прекрасный день я могу обратиться против собственного сына, – равнодушно пожал плечами Филипп. – И против тебя, ведьма, тоже могу обратиться.

Мэтью удалось поменять положение, и теперь он начал теснить отца к дальней стене. Но раньше, чем он по-настоящему использовал свое преимущество, Филипп вновь схватил его за шею. Оба замерли, оказавшись нос к носу.

– Мэтью! – резко окликнул сына Филипп.

Мэтью продолжал теснить отца. Вся его человечность исчезла. Единственным желанием Мэтью было одолеть противника или, если понадобится, убить. В наших с ним недолгих отношениях бывали моменты, когда пугающие человеческие легенды о вампирах обретали смысл. Сейчас наступил еще один такой момент. Но я хотела вернуть моего Мэтью. Я шагнула в его сторону, однако это лишь подхлестнуло его гнев.

– Не приближайся, Диана!

– Милорд, вы не посмеете это сделать, – сказал Пьер, подходя к хозяину.

Пьер протянул руку. Я услышала хруст. Рука слуги упала, сломанная в предплечье и в локте. Из раны на шее хлестала кровь. Пьер болезненно морщился, пытаясь другой рукой зажать место страшного укуса.

– Мэтью! – крикнула я.

Это было второй моей ошибкой. Мэтью уловил отчаяние в моем голосе, и оно сделало его еще свирепее. Пьер воспринимался им теперь не более чем досадная помеха на пути. Мэтью подбросил его в воздух. Пьер пролетел несколько футов и ударился о каменную стену. Все это Мэтью проделал одной рукой. Вторая продолжала сжимать отцовское горло.

– Диана, больше ни звука. Мэтью не в себе. Маттаиос! – выкрикнул Филипп.

Мэтью перестал отталкивать отца от меня, однако руку так и не убрал.

– Я знаю, что́ ты сделал. – Филипп ждал, пока его слова не проникнут в сознание Мэтью. – Ты меня слышишь, Мэтью? Я знаю свое будущее. Ты бы обязательно одолел бешенство, если бы смог.

Филипп догадался, что в будущем сын убил его, но не знал, как и почему это случилось. Единственным доступным ему объяснением была болезнь Мэтью.