Книга Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство, страница 60 – Джейн Портер

Понятия не имею. Я уже начала сомневаться, стоит ли красить волосы самостоятельно.

— Может быть, мы не будем…

— Нет, будем. Мы тебе поможем. — Джемма посмотрела на меня. — Давай не обращать внимания на надписи. Нужно просто сравнивать твой цвет с цветом на коробке, пока не совпадет.

Бог весть отчего, но я подчинилась десятилетней девочке.

Мы купили «Натуральный золотистый», попутно Брук объявила пожилому кассиру, что сейчас мы пойдем домой красить мои седые волосы. Но, заходя в прихожую, я волновалась.

Мои волосы не совсем золотистые, и, на мой взгляд, больше подошел бы «Оттенок шампанского», но Джемма утверждала, что меня привлекло исключительно слово «шампанское». Девочки собрались вокруг, когда я открыла коробку и извлекла инструкцию. Наставлений много, но этапов всего три. Что-то не сходилось.

Джемма читала инструкцию вслух, а Тори вытаскивала бутылочки и пузырьки. Я была на грани безумия. Это какой-то хаос. Я не хотела ошибиться, мне нравятся мои волосы. Многие годы я тратила уйму денег, чтобы поддерживать их в должном состоянии.

— Не знаю, девочки… по-моему, это не такая уж хорошая идея.

— Мама, — вздохнула Джемма, отрывая взгляд от инструкций. — Да что с тобой может случиться?

Что может случиться? Что угодно. Аллергическая реакция. Ожог. Волосы могут выпасть. Я могу случайно стать рыжей…

Я стала рыжей.

Конечно, это не цвет апельсина — скорее ярко-золотой. Цвет выдолбленной тыквы со свечкой внутри. Некогда мелированные прядки потемнели. Сделались медно-рыжими. Цвета янтаря.

Я перенесла это превращение на диво спокойно. Стать рыжей — менее печально, чем лишиться дома, но девочки были в шоке.

Я поняла, что случилась беда, как только смыла краску, вышла из душа и взглянула в зеркало. Джемма стояла за дверью с полотенцем. Она тоже поняла свою ошибку, но не в силах была это признать. В конце концов именно она настояла на своем. Дочь умоляла меня поскорее высушить волосы в надежде, что мой новый цвет перестанет наводить на мысли о мандаринах.

Волосы высохли, но по-прежнему остались… ослепительны.

Джемма лежала ничком на кровати и плакала. Она ненавидит этот цвет точно так же, как и сестер, которые разрушили ее жизнь одним своим появлением на свет.

Тори немного поплакала, но уже успокоилась. Она даже стала восхищаться моим преображением и заявила, что я похожа на Чармандера из «Покемона». Брук немедленно заметила, что это плохой комплимент. Чармандер — оранжевый динозавр с огромными зубами.

Разглядывая себя в зеркало, я поворачивала голову туда-сюда. Я бы не возражала, если бы оттенок подходил к цвету лица, но сочетание рыжих волос и бронзового загара ужасно. Кожа казалась землистой. Я выглядела по меньшей мере на тридцать девять.

Я взяла трубку и позвонила в дорогой салон. Они придут в ярость, когда увидят, что я сделала со своими волосами.

Почему, почему я всему учусь на собственной шкуре?

До понедельника я не смогу попасть в салон, поэтому в воскресенье занималась хозяйством, готовилась к переезду и старалась не думать об ужасающем количестве дел, которое ожидает нас на следующей неделе. Нужно так много собрать, рассортировать, упаковать или выкинуть.

Пока девочки играли, я поднялась на чердак и начала разбирать груду коробок. Там полно вещей: одежда, лампы, картины, рождественские украшения… Самое грустное, что все, кроме украшений, лишь копит пыль.

Устав от пыли и беспорядка, я решила избавиться от того, что не пригодится в новом доме, а поскольку весьма немногое может поместиться на площади полторы тысячи квадратных футов, придется выкинуть почти все. Разбирая картонные коробки и ящики, я нашла корзину, наполненную старыми кассетами и дисками времен моей ранней юности.

Я улыбнулась, рассматривая эту коллекцию: Кейт Грин, Эми Грант, Мэтью Уорд, Сэнди Пэтти. В старшей школе я вступила в ряды «вновь рожденных», но мой отец, хоть и был священнослужителем, отнюдь не пришел в восторг от моего религиозного экстаза. Читать Библию и молиться — это одно, а вступить в «секту» и часами распевать гимны — совсем другое. Эмоции и страсти всегда внушали ему подозрение, но именно их мне недоставало в жизни.

Мне не хватало положительных ощущений, смелости.

Глубокая религиозность имела свои плюсы. Бог позволял забыть о домашних проблемах; вера в Иисуса означала, что не придется верить в себя. Не нужно быть идеальной, потому что идеальны только святые. Надо лишь воспринимать Священное Писание всей душой.

Я с тоской вспоминала себя в юности — девушку, полную огня и веры. Я не сомневалась, что принесу людям свет. Что Тэмми Джонс изменит мир.

Я неохотно убрала коробку с кассетами, попутно размышляя, что с ними делать. Больше я их не слушаю, но сама мысль о том, чтобы все выбросить, была нестерпима.

Открыла следующую коробку. Белое одеяльце, отороченное красивой синей шелковой ленточкой.

Детское одеяльце Мэтью.

Я медленно вынула его из коробки и поднесла к лицу. Одеяльце сшито мною. Я своими руками сделала все приданое новорожденного.

Мэтью должен был родиться после Брук. Ребенок, которого я потеряла на восьмом месяце беременности.

Никто так и не смог объяснить, почему это произошло. В начале восьмого месяца он был абсолютно здоров — двигался, брыкался, а через две недели перестал подавать признаки жизни.

Я поняла, что случилась беда, в ту ночь, когда он перестал двигаться. Мэтью всегда был очень активным. Когда я ложилась спать, он разыгрался, но ночью ни разу меня не брыкнул.

Я то и дело клала руку на живот. Просыпайся, Мэтью. Просыпайся, Мэтт, мамочка тебя зовет.

Рано утром я разбудила Натана. Муж положил руку мне на живот, потом прижался щекой, губами, как будто мог вдохнуть жизнь в младенца.

Вечером меня отвезли в клинику. Мне сделали инъекцию, и начались роды. Было ужасно. Я трудно рожала Джемму, но в тот раз мне пришлось еще хуже. Помню, как я просила сделать эпидуральную анестезию, но врачи сказали, что это может прекратить схватки и тогда ребенок не выйдет. Натан все время был рядом. Он держал меня за руку. Не отпускал, даже когда я визжала и просила Господа Бога и врачей спасти моего мальчика.

Слава Богу, Натан оставался со мной. Он потребовал, чтобы мне дали подержать Мэтью, после того как его вымыли и завернули в синее больничное одеяльце.

Он был очень маленький, а во всем остальном — просто идеальный ребенок с завитками золотисто-каштановых волос.

Мы назвали его Мэтью в честь моего любимого апостола [6] .

Я спрятала одеяльце обратно в коробку, где лежало детское белье. Я сама все сшила, точно так же как и для Джеммы.