
Онлайн книга «Такое разное будущее»
![]() – Меня зовут Брегг, – сказал я. – Эл Брегг, и кажется, у вас есть мой счет… я хотел бы узнать, сколько там? Что-то щелкнуло, и другой, более высокий голос произнес: – Эл Брегг? – Да. – Кто открыл счет? – Управление космической навигации по распоряжению Планетологического института и Космической комиссии ООН, но это было сто двадцать семь лет тому назад… – У вас есть какие-нибудь удостоверения? – Нет, только карточка из лунного Адапта, от доктора Освамма… – Отлично. Ваш счет: двадцать шесть тысяч четыреста семь итов. – Итов? – Да. Что вас еще интересует? – Я хотел бы получить немного де… этих самых итов. – В каком виде? Не хотите ли кальстер? – Что это такое? Чековая книжка? – Нет. Вы сможете сразу платить наличными. – Ах, вот как! Отлично. – На какую сумму открыть вам кальстер? – Понятия не имею – тысяч на пять… – Пять тысяч. Хорошо. Выслать в отель? – Да. Одну минутку, я забыл, как он называется, этот отель. – Это тот, из которого вы звоните? – Тот самый. – Это «Алькарон». Мы вышлем сейчас же. Только вот что: не изменилась ли ваша правая рука? – Нет… а что? – Ничего. В противном случае нам пришлось бы изменить кальстер. Вы сейчас его получите. – Благодарю, – сказал я, кладя трубку. Двадцать шесть тысяч, сколько это? Я понятия не имел. Что-то забренчало. Радио? Телефон? Я поднял трубку. – Брегг? – Да, – ответил я. Сердце ударило сильней, всего один раз. Я узнал ее голос. – Откуда ты узнала, где я? – спросил я, потому что она не сразу отозвалась. – По Инфору. Брегг… Эл… послушай, я хотела тебе объяснить… – Нечего объяснять, Наис. – Ты злишься. Но пойми… – Я не злюсь. – Эл, правда? Приходи сегодня ко мне. Придешь? – Нет, Наис, скажи, пожалуйста, сколько это – двадцать с лишним тысяч итов? – Как это сколько? Эл… ты должен прийти. – Ну… сколько времени можно на это прожить? – Сколько угодно, мы ведь ничего не тратим на жизнь. Но не надо об этом. Эл, если бы ты захотел… – Подожди. Сколько итов ты тратишь в месяц? – По-разному. Иногда двадцать, иногда пять, а то и вообще ничего. – Ага. Спасибо. – Эл! Послушай! – Я слушаю. – Это не может так кончиться… – Что кончится? – сказал я. – Ничего не начиналось. Благодарю тебя за все, Наис. Я положил трубку. На жизнь почти ничего не тратят?.. Это в данную минуту интересовало меня больше всего. Что же, значит, какие-то вещи, какие-то услуги бесплатны? Снова телефон. – Брегг слушает. – Приемная. Вам прислан кальстер из Омнилокса. Высылаю его в ваш номер. – Благодарю… Алло! – Слушаю? – Нужно платить за номер? – Нет. – Скажите, а ресторан… есть в гостинице? – Да, четыре. Прислать вам завтрак в номер? – Хорошо, а за еду… платят? – Нет. Кальстер уже наверху. Завтрак будет через минуту. Робот отсоединился, и я не успел спросить его, где мне искать этот кальстер. Я не имел ни малейшего представления, как он выглядит. Встав из-за столика, который тотчас съежился и увял в одиночестве, я увидел что-то вроде подставки, вырастающей из стены, возле двери; на ней лежал плоский предмет, завернутый в полупрозрачный пластик и похожий на небольшой портсигар. С одной стороны шел ряд окошечек, цифры в них образовывали 1001110001000. Ниже две малюсенькие кнопочки с цифрами «один» и «ноль». Я смотрел, ошарашенный, и вдруг понял, что это записано 5 тысяч в двоичной системе. Я нажал кнопку с единичкой, и на ладонь вывалился крохотный пластмассовый треугольничек с выдавленным на нем «1». Значит, это было нечто вроде устройства, печатающего или отливающего деньги, в пределах суммы, обозначенной в окошках, – число уменьшилось на единицу. Я оделся и уже собирался выйти, но тут вспомнил об Адапте. Я позвонил туда и объяснил, что не смог найти их человека в Терминале. – Мы уже беспокоились о вас, – отозвался женский голос, – но сегодня с утра узнали, что вы поселились в «Алькароне»… Они знали, где я нахожусь. Почему же они не разыскали меня в порту? Несомненно, нарочно: рассчитывали, что, заблудившись, я пойму, как неуместен был мой «бунт» на Луне. – У вас великолепно поставлена информация, – ответил я с изысканной вежливостью. – Пока что я отправляюсь осматривать город. Позвоню вам позже. Я вышел из комнаты; серебряные движущиеся коридоры плыли здесь целиком, вместе со стенами – для меня это было новостью. Я отправился вниз по эскалатору; на каждом этаже мелькали бары, один был совершенно зеленый, словно погруженный в воду, каждый этаж имел свой цвет – серебро, золото, – все это начинало понемногу надоедать. Всего лишь за день! Странно, что им это нравилось. Впрочем… я вспомнил ночной вид на Терминал. Нужно немного привести себя в порядок, с таким решением я вышел на улицу. День был пасмурный, но облака светлые, высокие, и солнце временами пробивалось сквозь них. Только теперь с бульвара, где в два ряда стояли огромные пальмы с розовыми, как языки, листьями, я увидел панораму города. Дома располагались отдельными островками, кое-где в небо вонзались иглы небоскребов, словно взметнувшиеся на невероятную высоту и окаменевшие в полете струи. Они вздымались не меньше чем на километр. Я знал – кто-то мне говорил еще на Луне, – что их теперь уже не строят, что мода на них скончалась естественной смертью именно после постройки этих гигантов. Они высились памятниками быстро угасшей архитектурной эпохи – ведь, кроме высоты, изуродованной худосочностью, они ничем не радовали глаз. Темно-коричнево-золотые, бело-черные в поперечную полоску или серебряные – словно трубы, которые не то поддерживают, не то ловят облака; выступавшие на фоне неба посадочные площадки на трубчатых опорах напоминали этажерки. Несравненно красивее были новые дома. В них не было окон, и это позволяло целиком расписывать стены. Весь город казался одним гигантским вернисажем, на котором соперничали мастера цвета и формы. Не скажу, что мне нравилось все, что украшало эти двадцати- и тридцатиэтажные сооружения, но, учитывая мой почти стопятидесятилетний возраст, меня, пожалуй, нельзя было обвинить в излишнем консерватизме. Больше всего мне понравились здания с висячими садами, часто пальмовыми. Полосы буйной зелени этих садов-оранжерей как бы рассекали на части фасады домов, их прозрачные стены создавали впечатление легкости. Верхние этажи словно покоились на воздушных подушках. |