Онлайн книга «Просто вместе»
|
Они совершали длинные прогулки по бульвару Бо-сежур с его русскими избами, добирались до парка Бют-Шомон, минуя знаменитый «Hotel du Nord», въезжали в ворота кладбища Сен-Венсан, где и устроили в тот день пикник с Морисом Утрилло [77] и Эженом Буденом [78] на могиле Марселя Эме [79] . - Теофиль Александр Стейнлен, художник, мастерски писавший котов и людские страдания, лежит под деревом на юго-западной части кладбища. Камилла опустила путеводитель на колени и повторила: - Мастерски писал котов и людские страдания, покоится под деревом на юго-западной части кладбища… Миленькое примечание, вы не находите? - Почему ты вечно таскаешь меня к мертвецам? - Что-что? - … - А куда бы вам хотелось отправиться, душечка моя Полетта? В ночной кабак? - Эй, ку-ку! Полетта! - Вернемся. Я устала. Им снова попался таксист, скривившийся при виде кресла. Да уж, эта штука - чистой воды детектор придурков… Она устала. Устала и отяжелела. Камилла не хотела этого признавать, но ей то и дело приходилось поддерживать Полетту, подхватывать, чтобы та не упала, пересиливать сопротивление и перебарывать упрямство, чтобы заставить ее одеться, поесть и поддерживать разговор. Даже не разговор - Полетта с трудом могла отвечать. Строптивая старая дама не желала пускать к себе врача, а понимающая молодая женщина не пыталась пойти ей наперекор: во-первых, потому, что это противоречило ее принципам, а во-вторых, уговорить бабушку должен был Франк. Но когда они отправлялись в библиотеку, она погружалась в изучение медицинских журналов и книг и читала ужасные вещи о перерождении мозжечка и болезни Альцгеймера, после чего с тяжелым вздохом захлопывала этот ящик Пандоры и принимала плохие правильные решения: если Полетта не хочет лечиться, если ее не интересует сегодняшний мир, если она не желает доедать то, что лежит у нее в тарелке и ей нравится надевать пальто прямо на халат, прежде чем отправиться на прогулку, - это ее право. Ее законное право. Она не станет доставать старую женщину, а если кто-то захочет увидеть проблеск сознания в ее почти непроницаемых глазах, пусть задаст ей вопрос о прошлом, о ее матери, о сборе винограда, о том дне, когда господин аббат едва не утонул в Луаре, потому что слишком резко бросил накидную сеть и она зацепилась за одну из пуговиц его сутаны, или о ее любимом саде. Во всяком случае, ничего действеннее Камилла не придумала… - А латук вы какой сажали? - «Майскую королеву» или «Толстую ленивую блондинку». - А морковь? - «Палезо», конечно… - А шпинат какой? - Ну… шпинат… «Вирофлейский исполин». Он хорошо всходил… - Черт, и как вы держите в голове все названия? - Я даже пакетики помню. Каждый вечер листала каталог Вильморена, как другие мусолят свой требник… Я это обожала… Мой муж бредил охотничьими ружьями и патронами, а я увлекалась только растениями… Знаешь, люди приезжали издалека, чтобы взглянуть на мой сад… Она ставила ее кресло на освещенное место, слушала и рисовала. И чем больше рисовала, тем сильнее любила. Может, не будь этого кресла, Полетта дольше оставалась бы на плаву? Неужели она стала впадать в детство по вине Камиллы, которая то и дело просила ее присесть, потому что так получалось быстрее и проще? Все может быть… Тем хуже… Зато никто не отберет у них то, что они сейчас переживают - ни понимания с полуслова-полувзгляда, ни протянутых друг к другу рук в истаивающей с каждой минутой жизни. Ни Франк, ни Филибер, ни черта не смыслившие в их странной дружбе, ни врачи, которые все равно бессильны, когда старый человек вдруг вновь становится восьмилетним ребенком, который кричит с берега реки: «Господин аббат! Господин аббат!», горько при этом рыдая, ведь если аббат утонет, все дети из церковного хора попадут прямиком в ад… - Я бросила ему свои четки, можешь себе представить, как сильно они помогли этому бедняге… Думаю, я начала терять веру именно в тот день: вместо того чтобы просить о помощи Господа, он звал свою мать… Мне это показалось подозрительным… 2
- Франк… - Да… - Я беспокоюсь за Полетту… - Знаю. - Что нам делать? Заставить ее согласиться на осмотр? - Думаю, я продам мотоцикл… - Так. Ладно. Плевать ты хотел на все, что я говорю… 3
Он его не продал. Не продал потому, что обменялся с поваром на его жалкий «Гольф». На этой неделе у него была страшная запарка, но он никому ничего не сказал, и в воскресенье они собрались втроем у постели Полетты. На их счастье, погода стояла прекрасная. - Ты не идешь на работу? - спросила она. - Пфф… Что-то не хочется сегодня… Скажи-ка, э-э-э… Вчера вроде у нас была весна? Они растерялись; человеку, с головой ушедшему в свои магические кулинарные книги, трудно дождаться отклика от тех, кто давно утратил представление о времени… Но его это не смутило. - Так вот, парижулечки мои, сообщаю: на дворе весна! - Что ты несешь? Да-а, публика реагирует вяловато… - Вам что, и весна по фигу? - Да нет, конечно, нет… - А вот и да. Вам плевать, я вижу… Он подошел к окну. - Ладно, не берите в голову. Я что хотел сказать - обидно сидеть тут и смотреть, как на Марсовом поле прорастают заезжие китайцы, когда у нас, как у всех соседей-богатеев, есть загородный дом, и, если вы чуть-чуть поторопитесь, мы еще успеем заехать на рынок в Азе и купить продуктов, чтобы приготовить хороший обед… Ну, в общем… Ладно, мое дело - предложить… Если вам это не улыбается, я пойду спать… Похожая на черепаху Полетта вытянула дряблую шею из-под панциря: - А? - Ну… Что-нибудь простое… Может, отбивные с овощным рагу… И земляника на десерт… Если будет хорошая. А нет, так я испеку яблочный пай… Поглядим… Бутылочка бургундского от моего друга Кристофа к еде и послеобеденный отдых на солнышке - как вам такая идея? - А как же твоя работа? - спросил Филибер. - Плевать! Разве я мало работаю? |