Онлайн книга «Кафка на пляже»
|
– Осима-сан сказал, ты в зал ездил? – поинтересовалась Саэки-сан, поднимая на меня глаза. – Ездил, – признался я. – И что ты там делаешь? Какие упражнения? – На тренажерах. Еще штангу поднимаю, гантели… – А еще? Я пожал плечами. – Спорт одиночек. Я кивнул. – Хочешь сильнее стать? – Слабаку не выжить. Особенно в моем случае. – Потому что ты один. – Мне помощи ждать не от кого. Во всяком случае, до сих пор мне никто не помогал. Поэтому остается надеяться только на себя. А для этого надо быть сильным. Как одинокая ворона. Поэтому и имя я себе такое придумал – Кафка. Кафка по-чешски – «ворона». – Хм… Значит, ты ворона? – удивилась Саэки-сан. – Да, – сказал я. – Да, – сказал парень по прозвищу Ворона. – Но ведь нельзя все время так жить. Думать, что ты такой сильный, и стеной от всех отгородиться. На всякую силу найдется другая – еще сильнее. Таков закон. – Потому что сила превращается в мораль. – Ты ужасно сообразительный, – улыбнулась она. – Знаете, какая сила мне нужна? Не та, когда кто кого. Прятаться от чужой силы за стену я тоже не хочу. Мне нужно устоять перед ней. Перед несправедливостью, невезением, печалью, непониманием. – Наверное, такую силу иметь – труднее всего. – Я знаю. Ее улыбка стала шире. – Ты, похоже, все знаешь. Я покачал головой: – Нет, не все. Мне всего пятнадцать лет, и я так много не знаю. Даже того, чего должен. Например, о вас ничего не знаю. Саэки-сан подняла чашку, сделала глоток. – Вообще-то тебе и не надо ничего обо мне знать. Я имею в виду, что нет во мне ничего такого, о чем ты должен узнать. – Вы еще не забыли мою теорию? – Конечно, – сказала она. – Но ведь это твоя теория, не моя. Я за нее не отвечаю. Разве нет? – Согласен. Тот, кто выдвинул теорию, и должен ее доказывать, – согласился я. – В связи с этим у меня вопрос. – Какой? – Вы когда-то написали и издали книжку о людях, пострадавших от молнии. Так? – Да. – А сейчас ее можно где-нибудь достать? Саэки-сан покачала головой: – Тираж небольшой был, и больше она не переиздавалась. Так что в магазинах ее скорее всего не найти. Даже у меня ни одного экземпляра не осталось. Я уже говорила тебе: в книжке собраны беседы с такими людьми, а это, в общем-то, никому не интересно. – А почему тогда вас это заинтересовало? – В самом деле, почему? Может, в этом был какой-то символический смысл. Или просто захотелось занять себя чем-то, поставить перед собой цель, голове и ногам работу дать. Сейчас уже не помню, что меня подтолкнуло, – так, пришло вдруг в голову, и начала. Стала писать, хотя в деньгах тогда особо не нуждалась, и время свободное было, и в принципе могла делать, что хотела. Работа меня очень увлекла. Я встречалась с разными людьми, слышала разные истории. Если бы не эта работа, я, быть может, совсем оторвалась бы от реальности, замкнулась в себе. – Мой отец в молодости подрабатывал в гольф-клубе – клюшки подносил, – и во время грозы в него угодила молния. Он чудом выжил, а человек с ним рядом погиб. – Много случаев, когда молния попадала в людей на полях для гольфа. Места открытые, ровные, укрыться там почти негде. Молнии часто туда залетают. Фамилия твоего отца Тамура? – Да. Наверное, ему столько же лет, сколько вам. Примерно. Саэки-сан покачала головой: – Нет, такой фамилии не помню. Среди тех, кого я опрашивала, не было никакого Тамуры. Я молчал. – Это же часть твоей теории. Что я писала эту книжку, познакомилась с твоим отцом, и родился ты. – Да. – Значит, говорить не о чем. Не было такого факта. Так что теория твоя не сходится. – А вот и нет, – возразил я. – Это почему же? – Потому что я вашим словам не верю. – Но почему? – Вот вы тут же сказали, что человека с фамилией Тамура не было. Сказали, не подумав. Ведь это было двадцать с лишним лет назад. Вы столько людей опрашивали. Разве можно так сразу вспомнить, был среди них Тамура или нет? Покачав головой, Саэки-сан отпила еще кофе. На лице ее мелькнула совсем бледная улыбка. – Тамура-кун, я… – начала она и смолкла, подбирая слова. Я ждал. – Я заметила, что вокруг меня что-то меняется, – сказала Саэки-сан. – Что же? – Трудно сказать. Но я чувствую. Воздух, звуки, свет, движения тела, течение времени… Все становится не таким, как было. Изменения едва заметны, но они накапливаются постепенно и будто сливаются в общий поток. Саэки-сан взяла свой черный «монблан», посмотрела на него, аккуратно положила на место и взглянула мне прямо в глаза. – И то, что между нами произошло в твоей комнате прошлой ночью, скорее всего тоже к этому относится. Правильно мы поступили или нет – я не знаю. Но я тогда решила для себя, что гадать смысла нет и подумала: раз попали в поток, пусть несет. Куда вынесет – туда и вынесет. – Можно я скажу, что о вас думаю? – Да, конечно. – Мне кажется, вы хотите заполнить потерянное время. – Может быть, – ответила она, немного подумав. – Но почему ты так считаешь? – А я делаю то же самое. – Заполняешь потерянное время? – Да. Начиная с детства, у меня так много всего отняли. Много важного. И сейчас надо вернуть хотя бы кое-что. – Чтобы жить дальше? Я кивнул: – Это необходимо. Человеку требуется место, куда можно вернуться. Сейчас мы еще можем успеть. И я, и вы. Саэки-сан зажмурилась, положила руки на стол, переплела пальцы. Потом с обреченным видом открыла глаза и спросила: – Кто же ты такой? И почему ты все знаешь? Кто я такой? Вы должны это знать, Саэки-сан, говоришь ты. Я – «Кафка на пляже». Я – ваш любовник, и я – ваш сын. Парень по прозвищу Ворона. Нам не будет свободы. Обоим. Нас закрутил мощный вихрь. Иногда мы оказываемся по ту сторону времени. Где-то ударила молния и угодила в нас. Беззвучная, невидимая молния. В ту ночь вы снова любили друг друга. Ты слышишь, как заполняется пустота внутри этой женщины. Так же тихо осыпается в лунном свете мелкий песок на берегу моря. Ты задерживаешь дыхание и прислушиваешься к этим звукам. Теория… Так – не так. Так – не так. Вдох-пауза-выдох. Вдох-пауза-выдох. В голове, словно живая желеобразная масса, не смолкая, пульсирует Принц. Всходит луна, начинается прилив. Морская вода устремляется по руслу реки вверх. Нервно раскачиваются ветви кизила под окном. Ты прижимаешь ее к себе, и она прячет лицо у тебя на груди. Ты чувствуешь на голой коже ее дыхание. Она проводит рукой по каждой твоей жилке, каждой мышце, потом ласково, с исцеляющей нежностью, облизывает налившийся кровью член. Ты еще раз извергаешься у нее во рту, и она выпивает твое семя, как драгоценный напиток. Касаешься губами вагины, пробуешь языком ее тело. Становишься кем-то другим, чем-то другим. Переносишься куда-то. |