Онлайн книга «Таинственный незнакомец»
|
Дверь комнаты отворилась, и вошел третий подмастерье, Блонден. — Виконт де Таванн вернулся из Версаля? — спросил Жильбер. — Нет еще, — ответил подмастерье, — но как только он вернется, первый камердинер отдаст ему ваше письмо. — Хорошо! — сказал Жильбер, знаком разрешив подмастерью уйти. Рупар, Урсула, мадам Жереми и мадам Жонсьер сидели в комнате за салоном и смотрели друг на друга с выражением нескрываемого любопытства. Две служанки стояли у камина, три подмастерья — у стеклянной двери, отделявшей комнату от салона. — Друзья мои! — начал Жильбер. — Вы все глубоко огорчены трагическим происшествием, поразившим нас. Вы все любите Сабину, вы жаждете так же, как и мы, узнать правду, раскрыть это злодеяние. Вы нам поможете, не правда ли? — Да-да! — отозвались в один голос мадам Жереми, мадам Жонсьер и Урсула. — Начнем по порядку, — сказал Жильбер. — В котором часу вы вчера уехали в Версаль? — обратился он к Дажé. — В восемь утра. — И вы не возвращались сюда ни днем, ни вечером? — Нет. — Когда вы уезжали, в каком расположении духа была Сабина? — Она была, как обычно, весела, счастлива, я не видел и тени печальных мыслей в ее глазах. — Она спрашивала вас, когда вы вернетесь в Париж? — Этим она не интересовалась. — Можете сообщить что-либо еще? Припомните хорошенько. — Нет, ничего особенного не припоминаю. — А ты, Ролан, в котором часу оставил сестру? — Я вернулся ужинать в шесть часов. Сабина была весела, по обыкновению. Она спрашивала меня, приходил ли ты в мастерскую. Я ей ответил, что ты не был, тогда она немножко расстроилась. Я ей объяснил, что ты должен заниматься с оружием в своей лавке на набережной и что я увижу тебя вечером, потому что мы будем работать вместе. Она снова улыбнулась. Потом спросила меня, говорил ли я с тобою о Нисетте. Я ответил, что прямо сказал тебе о моих намерениях и желаниях. Сабина поцеловала меня. Мысль о двойном союзе очень обрадовала ее. Когда я расстался с ней, она была взволнована, но это было радостное волнение. — И после ты не виделся с ней? — Я увидел ее только сегодня утром, когда ее принесли. — Ты вернулся домой вечером? — Да. Я прошел в свою комнату, думая, что Сабина уже спит. — И ты ничего не заметил ни снаружи, ни внутри дома, что указывало бы на следы насилия? — Ничего. — Это все, что ты знаешь? — Совершенно верно. Жильбер сделал знак Фебу подойти. — Что происходило здесь вчера вечером? — спросил он. — Ничего особенного, — ответил подмастерье. — Леонар и Блонден знают это так же, как и я. Мадемуазель Сабина сидела в салоне целый вечер и вышивала. — Приходил кто-нибудь? — Камердинер маркиза де Коссада, лакей главного откупщика Бежара и камердинер герцога Ларошфуко. — Больше не было никого? — Кажется, нет. — Да, — начала Жереми, — я… — Извините, — перебил ее Жильбер, — я сейчас выслушаю вас, но позвольте мне продолжать по порядку. В котором часу вы закрыли салон? — обратился он к подмастерьям. — В половине десятого. — Запирая двери и окна, вы ничего не заметили, ничего не увидели? — Решительно ничего. Мадемуазель Сабина пела, когда мы запирали ставни. Да, — прибавил Феб, — мадемуазель Сабина казалась очень веселой. — Она не собиралась никуда идти? — Кажется, нет. — Вечером не приносили писем? — Не приносили ничего. Закрыв салон, — продолжал Феб, — мы пошли наверх, между тем как мадемуазель провожала этих дам по коридору. — Вы ничего больше не знаете? — Ничего, — ответили три подмастерья. — А ночью вы ничего не слышали? — Решительно ничего. Жильбер обернулся к мадам Жереми и мадам Жонсьер. — А что известно вам? — спросил он. — Ничего существенного, — ответила мадам Жереми. — А позже, вечером или ночью, вы ничего не слышали? — Ровным счетом ничего, — сказала мадам Жонсьер, — что могло бы привлечь мое внимание. Жильбер посмотрел на служанок и спросил: — Кто из вас оставался последней с мадемуазель Сабиной? — спросил он. — Иснарда, — с готовностью ответила Жюстина. — Она всегда ухаживает за мадемуазель больше, чем я. — Посторонившись, чтобы пропустить Иснарду вперед, она сказала: — Говори же! — Я ничего не знаю, — сказала Иснарда, и лицо ее вспыхнуло. — Ты оставалась с Сабиной, когда она заперла дверь в коридор? — спросил Жильбер. — Кажется… — пролепетала служанка. — Как? Тебе кажется? Ты в этом не уверена? — Я… не знаю… — Кто запер дверь: она или ты?.. — Ни она, ни я… — Но кто же? — Никто… — Как! Никто не запирал дверь из коридора на улицу? Иснарда не отвечала, она нервно теребила конец фартука, потупив взгляд. — Я не знаю… — Ты провожала ее в комнату?.. — Я не знаю… — Приходил ли к ней кто-нибудь, пока ты была с ней? — Я не знаю… При этой фразе, повторенной в третий раз, Жильбер посмотрел на Дажé и Ролана. Отец и сын выглядели сильно взволнованными. — Иснарда, — горячо сказал парикмахер, — ты должна объяснить… — Сударь, — сказала служанка, сложив руки, — умоляю вас, не спрашивайте меня ни о чем!.. — Почему же? — вскрикнул Ролан. Жильбер снял распятие со стены и подал его Иснарде. — Поклянись над этим распятием, что ты не знаешь ничего, что ты не можешь ничего сообщить нам, а я тебе поклянусь, что не стану тебя больше ни о чем расспрашивать. — Сударь, умоляю вас… — сказала Иснарда, молитвенно сложив руки, и упала на колени перед парикмахером. — Говори! Скажи все, не скрывай ничего! — уговаривали ее в один голос мадам Жереми и мадам Жонсьер. — Говори же, — прибавила Жюстина. Иснарда стояла на коленях с умоляющим видом. — Еще раз спрашиваю тебя: будешь ли ты говорить? — сказал Жильбер. — Как! — закричал Дажé. — Моя дочь ранена, она умирает, она не может говорить, а эта гадина не желает нам отвечать! |