Онлайн книга «Послемрак»
|
Кашка: Очень может быть. Букашка: И, наверное, в вечернюю смену. Каору глядит на нее как на полоумную: – С чего ты решила? А может, обычная история. Уходит с работы как все, западает в кабак, пропускает пару стаканчиков, расслабляется – и по девочкам… Букашка: Ну да! Руки-то пустые. Значит, портфель на работе оставил. Шел бы домой – нес бы хоть что-нибудь. Сумку там, или папку с документами. Клерков с пустыми руками на свете не бывает. Стало быть, он потом обратно на работу собирался. Вот я что подумала. Кашка: И что же он там ночью забыл? Букашка: Да мало ли народу до рассвета в конторах горбатится? Особенно программисты всякие. Весь народ домой ушел, а эти сидят себе в одиночку и в системе ковыряются. Нельзя же компьютеры отключать, когда все работают. Вот они и сидят часов до двух или трех, а потом на такси домой едут. Им еще от фирмы специальные талончики на такси полагаются. Кашка: А и правда. Морда у него и впрямь как у программиста… А ты, Букашка, откуда все это знаешь? Букашка: А ты как думала? Я вообще-то раньше в компьютерной фирме служила. В солидной конторе бумажки перекладывала… Кашка: Серьезно? Букашка: Да куда уж серьезней, в конторе-то. Кашка: Ну а чего ж ты тогда… – Да погодите вы! – сердито обрывает их Каору. – Сидим здесь и говорим по делу. Кто говорит не по делу – пускай сидит где-нибудь еще. – Извините… – смущается Кашка. Каору возвращает запись на 10:52 и включает просмотр по кадрам. Выбирает подходящий кадр, кликает на паузу, выделяет курсором фигуру мужчины, увеличивает и распечатывает на принтере. Получается довольно крупный цветной портрет. Кашка: Ухты! Букашка: Круто! Все по-настоящему. Прямо «Блэйдраннер» какой-то. Кашка: Удобно, конечно. Но если подумать – куда катится этот мир? Скоро уже в «лав-отель» спокойно зайти нельзя будет. Каору: Вот и вы смотрите, на улицах всякой фигней не занимайтесь! Времена сейчас такие. Никогда не знаешь, откуда за тобой камера подглядывает. Кашка: Смотрит Небо, смотрит Ад… Смотрит Цифра-Автомат. Букашка: Вот именно. Надо все время быть начеку. Каору распечатывает еще несколько портретов. Все берут по листку и разглядывают мужское лицо. Каору: От увеличения чуток размыто… Но опознать вроде можно? Кашка: Да уж! Теперь на улице встречу – мигом узнаю. Каору двигает шеей, похрустывает позвонками, задумчиво молчит. И наконец вспоминает: – А вчера, когда мы ушли, кто-нибудь из вас звонил по телефону? Горничные качают головами. Кашка: Я нет. Букашка: И я нет. Каору: Значит, после звонка этой китаянки никто телефона не трогал? Кашка: Никто! Букашка: Ни пальчиком! Каору снимает трубку, переводит дух и нажимает кнопку повторного звонка. После двух сигналов на другом конце провода отзывается мужской голос. Скороговоркой на китайском. – Алё! – говорит Каору. – Это «лав-отель» «Альфавиль». Вчера в одиннадцать из вашей девчонки в нашем номере котлету сделали, было такое? У нас есть фотография того, кто это был. Камера на входе засекла. Я подумала, может, вам пригодится? Трубка несколько секунд молчит. Затем отзывается по-японски: – Подожди. – Подожду, – соглашается Каору. – Сколько угодно… На том конце провода, похоже, совещаются. Прижимая к уху трубку, Каору вертит в пальцах шариковую ручку. Кашка, держа перед собою веник как микрофон, кривляется, изображая звезду эстрады: – Снег ти-ихо па-адал… То-олька ты-ы не пришла-а… Ско-олька-а у-угодна-а… Бу-уду ждать я ти-ибя! [8] Трубка снова оживает: – Где сейчас фотография? – Здесь, – отвечает Каору. – Сушится на веревочке. – А откуда ты этот номер узнала? – В последнее время делают очень удобные телефоны. Трубка несколько секунд молчит. – Подъеду через десять минут, – наконец говорит мужчина. – Буду ждать на крылечке, – кивает Каору. Связь обрывается. Каору озабоченно хмурится, вешает трубку. И снова вращает шеей, похрустывая позвонками. В комнате повисает гнетущая тишина. – Каору-сан, – не выдерживает Кашка. – Ну чего? – Вы что, и правда отдадите им фотографию? – Ну я же, по-моему, ясно сказала: подонку, который из беззащитных девчонок котлеты делает, я свободно по улицам разгуливать не дам. Мало того что за номер не заплатил, так еще и простым клерком прикидывается, скотина. – Но что они с ним сделают, если найдут? – не унимается Кашка. – Булыжник на шею – и в Токийский залив, так ведь? Не дай бог, еще и мы в сообщниках окажемся. Каору хмурится еще больше: – Ну, положим, убить не убьют… Пока эти китайцы друг дружку мочат, полиция не вмешивается. Но если японца пришьют – дело другое. Здесь им уже не отмазаться. Так что, скорей всего, поймают нашего красавчика, ухо-другое отрежут, да и отпустят. Кашка: Ай! Больно. Букашка: Прямо Ван Гог какой-то. Кашка: И все же, Каору-сан… Думаете, они смогут найти человека по одной-единственной фотографии? В таком огромном городе? Каору: Там ребятки с характером. Задумали чего – пока не выполнят, не успокоятся. Тем более когда всякие лохи вот так обставляют. Тут уж если не реагировать как положено, и девочки слушаться перестанут, и репутация пострадает. А без репутации в их мире просто не выжить. Каору берет со стола сигареты и спички, закуривает. Поджимает губы, вздыхает – и выпускает длинную струйку дыма в застывшее на экране мужское лицо. Десять минут спустя. Каору и Кашка стоят на крыльце отеля. Каору в кожаной куртке, спортивная шапочка надвинута до бровей. На Кашке – большой толстый свитер. На улице зябко: обе ежатся, обхватив себя за локти. Из переулка выныривает огромный мотоцикл – тот же, что приезжал за проституткой. С китайцем за рулем. Останавливается неподалеку от них. Водитель снимает шлем, кладет на бензобак. Как и в прошлый раз, мотора не глушит. Стягивает с правой руки перчатку, прячет в карман куртки и застывает как истукан. Ни малейшей инициативы. |