Онлайн книга «Послемрак»
|
Такахаси закидывает за спину футляр с тромбоном и бредет к «Альфавилю». Почесывая на ходу отросшую за ночь щетину. Ночная мгла еще окутывает город мрачной вуалью. На улицы выползают мусороуборочные машины. Словно заблудившись во времени, по тротуарам к метро стекаются фигурки людей – тех, кто провел ночь в городе. Они движутся к цели, как лосось по реке на нерест, чтобы успеть на первую электричку. И те, кто всю ночь работал, и уставшие от ночного веселья – все сейчас одинаково молчаливы. Даже у юной парочки, что обжимается у автоматов с напитками, к утру не хватает слов, и общаться они могут уже только руками. Новый день на подходе. Но и старый пока не хочет сдавать позиций. Будто река, что впадает в море, старое время борется с новым, сталкивая течения, закручиваясь водоворотами. Но от которого из них больше сжимает сердце, Такахаси определить не берется. 17
05:38 am Мари с Такахаси бредут по улице. У Мари на плече сумка, кепка «Red Socks» надвинута до бровей. Очков нет. – Наверное, спишь на ходу? – спрашивает Такахаси. Мари качает головой: – Я же подремала немного. – А я однажды после ночной репетиции сел на Синдзюку в электричку, на ветку Тюо-сэн, и заснул. Открываю глаза – а я уже в префектуре Яманаси! И за окном сплошные горы бегут [22] … Всю жизнь засыпаю где попало, прямо беда. Мари молчит, явно думая о чем-то другом. – Слушай… – решительно говорит Такахаси. – Насчет того разговора. Ну, про Эри. Если ты не захочешь рассказывать, то и не надо. Я спрошу, а ты можешь и не отвечать. – Угу… – Твоя сестра очень крепко спит. И не собирается просыпаться. Ты так сказала, верно? – Ну да. – Не знаю, как лучше спросить, но… Ты имеешь в виду кому? Что-то вроде потери сознания, да? – Не совсем, – говорит Мари. – Ее жизни ничто не угрожает. Она просто… спит. – Просто спит? – повторяет Такахаси. – Да. Только… – Мари собирается что-то добавить, но вздыхает. – Ты извини, но я все-таки не готова к этому разговору. – Ну, хорошо. Не готова – так не готова. – Устала, нужных слов не подберу. Да еще и голос какой-то чужой. – Ну, расскажешь когда-нибудь, – кивает Такахаси. – Как-нибудь в другой раз. Сменим тему. – Ага… – с облегчением вздыхает Мари. Какое-то время они идут молча. Просто бредут себе к станции. Такахаси что-то насвистывает. – И когда уже рассветет? – говорит Мари. Такахаси поднимает руку и смотрит на часы. – В этом месяце рассвет примерно в шесть сорок. Сейчас вообще самые долгие ночи. Подожди еще часок. – Оказывается, от долгой темноты тоже можно устать, правда? – Ну, обычным людям в это время полагается спать, – улыбается Такахаси. – Человек вообще начал разгуливать в темноте совсем недавно. Всего полсотни тысяч лет назад. А до этого, как только садилось солнце, все забирались в пещеры и носа не высовывали. В принципе, наши биологические часы до сих пор настроены так, чтобы в самое опасное время мы спали. – И все-таки – по-моему, с заката прошло ужасно много времени. – Да… Пожалуй, и правда долго. Напротив аптеки стоит огромный грузовик. Водитель перетаскивает ящики с товаром под стальные жалюзи. Мари с Такахаси огибают его и идут дальше. – Мы с тобой еще увидимся? – спрашивает Такахаси. – Зачем? – Зачем? – переспрашивает он. – Ну, хотелось бы еще поговорить. По возможности в более подходящее время. – Хм… Так ты что же, мне свидание назначаешь? – Ну можно и так назвать. – Но о чем ты собираешься со мной говорить? Такахаси ненадолго задумывается. – Ты, наверное, хочешь спросить, что у нас с тобой может быть общего? – Ну да. Помимо разговоров об Эри. – Ну, вообще-то… На такой вопрос я сразу не отвечу. Прямо сейчас, то есть. Но мне кажется, если мы встретимся, у нас найдется, о чем пообщаться. – Со мной неинтересно общаться. – Кто-нибудь тебе это говорил? Вот прямо этими словами: «С тобой неинтересно общаться»? Мари качает головой: – Да нет пока… – Ну и не бери в голову. – Говорили, что я мрачная. Такахаси перекидывает футляр с одного плеча на другое. И затем говорит: – Послушай. Человеческая жизнь не так примитивна, чтобы делить ее только на мрачные и светлые стороны. Между светом и мраком – миллионы теней и переходных оттенков! И разумный человек всю жизнь учится их различать. И на то, чтоб его разум при этом не затуплялся, тратит кучу сил и времени. Я, например, вовсе не думаю, что ты мрачная. Мари задумывается. – И все-таки… Я, например, ужасная трусиха. – Разве? А по-моему, трусихи в одиночку по ночному городу не разгуливают. А ты до рассвета бродила и что-то в этом для себя искала, верно? – В чем – «в этом»? – Ну, в непривычном месте, на чужой территории… – И что же я, по-твоему, «в этом» нашла? Такахаси улыбается и смотрит на нее: – По крайней мере, я хочу с тобой еще раз встретиться и поговорить. Такое вот у меня желание… Мари смотрит на него. Их взгляды встречаются. – Но это будет очень непросто, – наконец говорит она. – Непросто? – Угу… – То есть мы, возможно, больше не встретимся? – Вполне возможно. – У тебя, э-э… Ты с кем-то встречаешься? – Сейчас – нет. – Значит, я не в твоем вкусе? Мари качает головой: – Дело совсем не в этом. Просто в понедельник меня уже не будет в Японии. Уезжаю в Пекин на стажировку. По студенческому обмену. Пока до июня, а там посмотрим. – Вон что… – с интересом говорит Такахаси. – Так ты еще и в вузе отличница. – Да нет же, – улыбается Мари. – Подала заявление на всякий случай, вообще не надеялась. А меня вдруг выбрали. Обычно считается, что первокурсникам такие стажировки не по зубам. Но в этом году не совсем обычная программа. – Ну здорово! Поздравляю. – Ну и вот. До отъезда уже совсем немного осталось. Скорее всего, я буду страшно занята в последние дни. Чемоданы, документы… – Да, конечно. |