Онлайн книга «Опасная улика»
|
– Я Тармо Кильп! – Пока что я в этом сомневаюсь. – Ну, хорошо. Я организовал кое-какие операции с квартирами для военнослужащих. – Расскажите подробнее. Людмиле Астаховской не давал покоя вопрос: что ей не понравилось во внешнем виде интеллигентного арестанта? И вдруг она поняла – ткань пиджака на спине с левой стороны немного топорщилась. Но подобный брак недопустим на костюмах от итальянских дизайнеров! Такое возможно, если кто-то неправильно подшил подкладку. Если вмешался случайный человек, не умеющий как следует держать иголку в руках… Прикинув возможные причины, по которым был переделан костюм, Астаховская поспешила к Петелиной. Она вошла в кабинет следователя с беспечной улыбкой глупой немолодой женщины. – Леночка, хотела обсудить с тобой наш поход по магазинам. Помнишь, мы договаривались? – Подойдя к столу, Людмила Владимировна споткнулась и обхватила руками сидевшего рядом Кильпа, чтобы удержаться на ногах. – Ой, какая я неловкая! Петелина так не считала. Она заметила фальшь затеянного спектакля и вопросительно взглянула на Астаховскую. – Здесь душно. Задержанному может стать плохо. Пусть он снимет пиджак, – без тени улыбки заявила Людмила Владимировна. – Чего? Кто это такая? – возмутился Кильп. – Снимайте! – потребовала Елена, полностью доверяя чутью Астаховской. – По какому праву? – Снимайте, Кильп. Или мне лучше величать вас другим именем? – Речь ведь не идет о брюках! – закатила глаза Астаховская. Тармо Кильп поворчал и скинул пиджак на пол. Людмила Владимировна разложила его на диване, разгладила ладонями и принялась отпарывать подкладку маникюрными ножничками, которые захватила с собой. – Что делает эта женщина? Она испортит дорогой костюм! – обратился к следователю Кильп. – Не дергайтесь! – предупредила его Петелина. – Костюм испортили до меня. Разве можно так криво подшивать подкладку? – Астаховская сунула руку под ткань и спустя секунду продемонстрировала Елене три конверта. – Наши совсем разучились обыскивать. Кильп беспомощно скрипел зубами, пока следователь вытряхивала из конвертов на стол старинные марки. Ей на глаза попались четыре одинаковые бледно-зеленые марки, объединенные в квадрат. Она присмотрелась к ним и вспомнила беседу с филателистом Лисицыным. «Есть!» Перед следователем лежал квартблок земских марок Ахтырского уезда с неровно напечатанной цифрой «5»! Именно этот раритет принесла в магазин для продажи Катя Гребенкина. – Это всего лишь марки. Увлекаюсь, знаете ли, – оправдывался Кильп. – И поэтому спрятали их за подкладку? – Когда-то у меня стянули барсетку. С тех пор я стал осторожен. – Это не просто марки. Это улики. Они из коллекции убитого Брикмана. Брови задержанного дернулись от удивления. Он никак не ожидал от следователя-женщины столь глубокого знания предмета. Петелина поняла, что попала в точку, и перешла в психологическую атаку: – Вы убийца, Костромин! – Нет! Я никогда никого не убивал. Я всего лишь мошенник. – Лжете! – Послушайте, я знаю, кто убил Брикмана. – Ваш подельник? Вы наняли для грязной работы киллера? – Да нет же! – Факты говорят об обратном. Вы причастны к двойному убийству, совершенному с особой жестокостью! – Нет, не причастен! – Вы знали Брикмана? – Да. – У вас его марки. Вы исчезли из Питера сразу после убийства. Разве не так? – Так! Но я не убивал. – Каждый убийца говорит то же самое. – Послушайте, – взмолился Кильп, – я все вам расскажу! – Хотите сделать чистосердечное признание? – Какое признание? Я расскажу о марках, об убийце, только выслушайте меня! – Слушаю. Но не вздумайте лгать! – Воды. Дайте попить. – Взволнованный Кильп старался успокоить дыхание. Астаховская подала ему стакан с водой, украдкой показала Елене большой палец, поднятый вверх, и удалилась. – Я видел убийцу. Это гадкая история, – начал рассказ Кильп-Костромин. – И у меня есть доказательства. Железные доказательства. 68 Во второй половине дня в кабинет следователя доставили Игоря Васильевича Гребенкина. Петелиной было по-женски жаль человека, который в пятьдесят лет убедился в том, что все лучшее в его жизни случилось в молодости. В те годы он был любим и стал отцом. Молодой офицер не решился поменять холостяцкую вольницу на неустроенный быт с не выспавшейся женщиной и кричащим младенцем. Свобода не принесла Гребенкину счастья. Он не продвинулся по службе и ничего не достиг в гражданской жизни. Через двадцать лет в его квартиру постучалось счастье. Гребенкин искренне полюбил девушку, назвавшуюся его дочерью, потом пережил страшное горе – ее смерть, был одержим слепой местью, наделал глупостей и попал под арест. Но девушка, признавшаяся в убийстве подруги, оказалась его настоящей дочерью. И Гребенкин снова обрел смысл жизни. Однако для спасения дочери ему пришлось сразу же с ней расстаться. Петелина предложила подозреваемому сесть на диван. – Игорь Васильевич, в прошлый раз я не спросила вас, где ваша дочь, Екатерина Гребенкина. – Я все равно не скажу. Не трогайте ее, – набычился Гребенкин. – Я не стала спрашивать об этом потому, что при вас не нашли ключей от вашей саратовской квартиры. Вы отдали их дочери. – Ничего подобного! Я их потерял. – Значит, Катя их нашла. – О чем вы? – напрягся Гребенкин. – Я направила в Саратов постановление об аресте, и сегодня Екатерину Игоревну Гребенкину доставили в Москву. – Постановление об аресте? – Она подозревается в преднамеренном убийстве Елизаветы Малышко. – И сколько… сколько ей грозит? – Боюсь, вы долго не сможете увидеться с дочерью. Единственное, что я могу для вас сделать – это устроить краткое свидание в моем присутствии. Следователь пересекла кабинет и открыла дверь. – Заводите. В кабинет в сопровождении конвойного вошла Катя Гребенкина. Она метнула злобный взгляд на Петелину и уставилась на отца. – Снимите с нее наручники, – приказала Елена и предложила девушке: – Можете сесть рядом с отцом. – Заложил, папаша! – процедила девушка, плюхнувшись на диван. – Лучше бы тебя менты грохнули! |