Книга Птица и меч, страница 24 – Эми Хармон

— Хищников, разоряющих фермы, мы убиваем. Если какому-нибудь Перевертышу вздумается развлечься таким способом, он понесет заслуженное наказание. Правда, еще ни один из убитых нами зверей не оказался Одаренным в животной личине.

— Вы попросту пренебрегаете законом, который установил ваш отец и Палата лордов!

Тирас переводил взгляд с одного члена делегации на другого. Лицо его оставалось безмятежным, но глаза сверкали.

— Скажите, а зачем вы все приехали? До ежегодного собрания еще далеко. И я не припомню, чтобы приглашал кого-то из вас лично… Хотя, конечно, всегда рад вас развлечь.

Тон короля был так сух, что гостям срочно понадобилось промочить глотки. Никто так и не ответил на его вопрос. Через несколько секунд, наполовину опустошив свой бокал, лорд Голь попробовал заговорить снова, однако Тирас прервал его взмахом руки:

— Вас мы уже выслушали.

Лорд Билвик — посол из провинции к востоку от Корвина, близкий приятель моего отца и человек, которого я знала всю свою жизнь, — поспешил сменить тему. Это был жизнерадостный тучный мужчина, хотя за веселыми глазами скрывался печально горячий нрав. Я видела, как он срывал злость на жене, когда проигрывал в карты. Его дочери прятались по углам в собственном замке — в этом отношении они немногим отличались от меня, а сын был едва ли не хуже родителя. Мой отец мечтал нас помолвить, но, по счастью, наследник Билвика рассмеялся ему в лицо. В его глазах я была дефективной. Помнится, в тот день я впервые возблагодарила свою немоту.

— Как наши успехи в войне с вольгарами, ваше величество? — спросил лорд Билвик, громогласно рыгнув и тут же сложив губы в извиняющуюся ухмылку. — Это единственная причина, по которой я здесь. Ну, и чтобы поддержать просьбу лорда Корвина о возвращении ему дочери.

И он щедро откусил от яблока, мгновенно приобретя такое сходство с жареной свиньей, что я чуть не пропустила вторую половину его реплики. Отец поспешно ухватился за поднятую тему.

— Я послал людей на границу, как мы и договаривались, ваше величество. И теперь хотел бы забрать дочь домой.

Тирас смерил его задумчивым взглядом. Я чувствовала его сомнения, чувствовала вопросы и недоверие к моему отцу. Тот заерзал и отвел глаза. В ту же секунду по моей спине словно скользнула змея — обожгла мокрым холодом позвоночник и удавкой затянулась на поясе, выдавив из легких весь воздух. Меня затошнило. Отец сидел на другом конце стола, но я даже оттуда ощутила источаемое им слово. Смерть. Он принес с собой смерть.

— Я бы предпочел, чтобы она осталась, — неожиданно сказал Тирас.

За столом воцарилась гробовая тишина. Все взгляды один за другим обратились на меня. Змея под ребрами затянулась туже, и я заставила себя дышать мелкими глотками, заперев все мысли и эмоции глубоко внутри. Я буквально обратилась в лед. Никто не должен был узнать об огненном урагане, который бушевал у меня под кожей. Отец начал краснеть на глазах. Лорд Голь недоуменно вскинул брови. Лорд Билвик расхохотался в голос.

Я не стала ждать, пока утихнет его приступ веселья, и мысленно велела яблоку заткнуть его разинутую пасть. Оно с яростью вломилось между лошадиных зубов лорда и застряло там намертво. Билвик засипел, пытаясь вытащить плод, и жена обеспокоенно принялась стучать его по спине. Через пару секунд яблоко вылетело обратно вместе с фонтаном слюней, и сидевшие рядом гости в отвращении отстранились.

Тирас смерил меня странным взглядом, но мой отец уже поднимался на ноги, пылая праведным негодованием.

— Я выполнил все требования, ваше величество: оторвал мужчин от работы в разгар страды, оставил урожай на попечение слабых женщин и беспомощных детей. Будьте и вы верны своему слову.

— Я обещал, что дочь вернется к вам, как только вольгары будут повержены. Не раньше. К тому же она совершеннолетняя джеруанка благородных кровей. Почему бы ей не стать королевой?

Кель процедил проклятие — не более чем шепоток между сжатых зубов, но он все равно достиг моих ушей и пробил брешь в ледяном доспехе. Я не смела поднять на него глаза. Не смела взглянуть на отца. Не смела даже носа высунуть из своей снежной крепости, хотя мое сердце отчаянно колотилось, а по венам, грозя растопить остатки самообладания, текла обжигающая лава.

— Но… она же… немая! — запинаясь, произнес отец.

Он был потрясен не меньше моего.

— О да, — со спокойной усмешкой подтвердил король. — Чудесное качество для женщины. Не выболтает государственные секреты.

Члены делегации неловко засмеялись и вновь осушили бокалы. Король тоже потянулся ко вновь наполненному кубку, но не успел поднести его ко рту. Я не хочу быть королевой. Он чуть заметно повернул голову. Ответ уложился в одно движение губ.

— Ложь.

Я хочу вернуться домой.

— Снова ложь.

Ты не сможешь держать меня в плену вечно. Тирас наклонился ко мне всем корпусом, прежде чем пробормотать:

— В плену твоего отца нет книг. Нет слов. Нет разговоров.

На это я не нашлась с ответом — лишь обратила на него беспомощный взгляд, жалея, что не могу прочесть его мысли так же, как читала книги. Тогда я разобрала бы их на отдельные слова и изучила одно за другим, пока за туманом полунамеков не проявится истинный смысл. Увы, сейчас я ощущала лишь его нерешительность и пустой знак вопроса за темными глазами. Я тебя не понимаю.

— Это совершенно взаимно, — ответил король и потянулся к вину.

Внезапно его рука остановилась на полпути, и вместо своего кубка он взял мой. Тирас осторожно отпил из него, а затем осушил до дна, словно его внутренности пожирало пламя. Когда он опускал кубок, смуглые пальцы дрожали. Я с колотящимся сердцем смотрела, как король пытается подняться, держась за край стола. Тебе плохо?

— Ступай в свою комнату. Сейчас же, — отрывисто приказал он и выпрямился, внешне сохраняя полное самообладание. — Прошу меня извинить, дела не ждут. Пожалуйста, продолжайте ужин.

Я быстро повернулась к Келю, который по-прежнему пожирал взглядом посланницу из Фири. Кель! Глаза воина расширились от гнева, словно я вторглась в его личное пространство. Королю нехорошо.

Тирас уже вышел из-за стола. Кель молниеносно оказался рядом, подхватил его под руку и принялся что-то яростно нашептывать на ухо, будто срочные новости потребовали присутствия короля в другом месте. Тот как можно быстрее направился к выходу, прямой и натянутый, словно тетива. Участники делегации проводили их незаинтересованными взглядами, а через секунду уже снова болтали, жевали и наполняли кубки.

В дверях Тирас упал. Кель мгновенно утащил его за поворот, так что никто даже не успел поднять глаз от пира. Никто, кроме меня. Всем сердцем благодаря свою неприметность, я выскользнула из-за стола и медленно направилась к арочному своду, где в последний раз видела короля. Однако не успела я сделать и нескольких шагов, как дорогу мне преградил отец. Он железной рукой ухватил меня за локоть и потащил в противоположную сторону.