Онлайн книга «Девушка не нашего круга»
|
– Нет, я целиком и полностью на твоей стороне. Может, и сам хотел бы оказаться на твоем месте. Тайны брачныя постели и все такое. Но зачем? Мне моя Юлька и безо всякой женитьбы дает. Может, тебе имеет смысл поработать в этом направлении? – Ты хочешь сказать, что я затеваю бракосочетание только из-за Настиной недоступности? – Не исключено. – Нет-нет, не в том дело. Я чувствую: она послана мне судьбой (если говорить высокопарно). И еще один момент: ты знаешь, мне ее просто жалко. Она умная, развитая, тактичная, даже образованная. Эмоционально чуткая и богатая. И что за судьба ей будет уготована, если она останется в этой своей станице Красивой? Будет провизором служить за гроши в местной аптеке. Выйдет за какого-нибудь тамошнего алканавта. Детишек нарожает, которые повторят ее путь… Знаешь, мы ведь в долгу перед ними… – Кто «мы»? Почему – «в долгу»? Перед кем – «ними»? – Вот послушай. Издавна повелось, что в России – общество классовое. Или даже кастовое. В девятнадцатом веке дворяне женились на дворянках, крестьяне – на крестьянках, а купцы – на купецких дочерях. На короткое время сто лет назад революция все перемешала… – И дворян всех шлепнула, – с ехидцей подсказал Андрей. – Ну, не всех! Кто-то сбежал, а кто-то все-таки остался. Иначе совсем бы нам кисло на Родине пришлось… Без Булгакова, Алексея Толстого и Вернадского… Но ты меня не сбивай. Так вот, СССР провозгласил равенство – оно и существовало. Но только поначалу. Мой прадед свиней пас, а дорос до самых верхов. А потом сложились новые классы – и в пятидесятые или шестидесятые сын свинопаса вряд ли бы стал дипломатом и послом Советского Союза. А мой дед – стал. Потому что был сыном прадеда – члена ЦК и зампреда Госплана. Но теперь классы еще дальше друг от друга разбежались. И сейчас – хоть в нашей Конституции написано, что все люди равны, – касты еще сильнее окуклились. Мы в Белокаменной живем, в роскоши купаемся (в сравнении со здешними жителями). Для них десять тысяч – огромные деньги, месяц можно жить, а мы их в Белокаменной за пару часов в ночном клубе спускаем. Мы жалуемся на недопоставку свежих устриц, а они картошку себе в огороде на обед выкапывают. Нехорошо это, не по-божески. Не по-людски. – И ты решил своим примером покончить с вековой несправедливостью? Может, лучше для начала Настьке швейную машинку бы купил – как народники в девятнадцатом веке? – Ты все ерничаешь, друг мой. А зря. На самом деле свежая кровь – она всем необходима. И классам, и кастам. – Да что ты меня убеждаешь? Женись, если хочешь. Сколько влезет. Я что, против? В конце концов, не понравится – разойдешься. Только вот эти твои богоспасаемые разговоры – они свидетельствуют об одном. – О чем же? – О твоей глубокой неуверенности в том, что ты поступаешь правильно. * * * На другом краю страны, в столице, ту же самую коллизию обсуждали в то же самое время родители Артема – Елена Анатольевна с мужем Николаем Александровичем Кудряшовым. – Ты должен немедленно поехать туда, – напористо атаковала мать. – Зачем? – Поговорить с ним. Лицом к лицу. Как мужчина с мужчиной. Уговорить. Убедить. Вернуть. Как с той ужасной девкой, испанкой, в Амстердаме. – Послушай, дорогая, но выглядеть это будет просто смешно! Тогда ему было девятнадцать, теперь – двадцать семь лет, взрослый человек, совершенно дееспособный. А ты – «вернуть»! Как ты себе это представляешь? Завернуть в ковер и кинуть в багажник? – Когда ребенок совершает очевидную глупость, его родители должны сделать все, чтобы не дать ему разрушить собственную жизнь! – Ну, почему сразу «разрушить»? Он взрослый человек, у него своя голова на плечах. Если сделал ошибку – никогда не поздно исправить. – «Исправить»! Только к моменту, как у него откроются глаза и он будет готов сбежать от своей провинциальной благоверной хоть на край света, она окажется прописанной в нашей квартире и принесет ему одного, а то и двух засранцев, с которыми придется нянкаться нам с тобой. – А что, дети – цветы жизни. Ты давно мечтаешь о внуках. – Не паясничай!.. Уговори его хотя бы подождать, потерпеть, повременить! Пусть, если так у них в одном месте чешется, даже объявят о помолвке! Поживут вместе! Совместно будут вести хозяйство! А потом, когда проверят свои чувства – через годик-другой, если не разбегутся, а я сильно на это надеюсь, – тогда, пожалуйста, сыграем им свадебку! Но не раньше! – Наверное, Лена, ты все правильно говоришь, но ехать неизвестно куда? Вести душеспасительные беседы с давно совершеннолетним сыном? Я не хочу. И не буду! – Ну, тебе на нашего сына давно наплевать. Ты как отстранился от него чуть не с рождения, так и до сих пор живешь, совершенно далекий от любых перед ним обязательств! – А ты готова его осчастливить насильно. Сюсюкала с ним всю жизнь, вот и вырастила эгоиста и маменькиного сыночка. – Хорош маменькин сыночек! Ни во что нас не ставит! * * * И в третьем месте в те часы беседовали на матримониальные темы. В съемной панельной однокомнатной квартирке курортного поселка Гамма разговаривали Юля с Настей. – Знаешь один из приемов маркетинга? – весело спросила подружку Настя. – Ну? – Ограниченное предложение. Типа, успей купить до пятнадцатого октября. А если опоздаешь – извини, не судьба. – И? – Скажем ребятам, что мы послезавтра уезжаем. С концами, домой. Пусть действуют. – А если никак действовать они не станут? – Значит, не судьба. Я лично со своим, с Артемом, порву немедленно и навсегда. И безо всяких сожалений. А ты с Андреем – как хочешь. * * * Кирилл Косаткин, капитан полиции В поселке Каравайное имелось даже районное отделение – вот что значит крутое курортное место! Я зашел представиться местному шефу полиции. Майор Курдюмов принял меня уважительно – для него любой человек из края если не начальник, то источник свежих сплетен. Я рассказал ему пару новостей и анекдотов. Он спросил, с чем я пожаловал. Я поведал. – Работали мы по этому делу. Я сразу сказал, что это не наши. Гастролерши. Залетные. Мы жилой сектор свой тщательно прошерстили. Наши бабоньки до столь высокого полета не поднимаются. Сковородником по пьянке съездить сожителя – вот это наш уровень. – Могли деффки эти где-то здесь, у вас в Каравайном, похищенные транспортные средства разбирать? Или номера перебивать? – В каждый двор, ты ж понимаешь, доступа мы не имеем, во все подряд гаражи не заглядываем. Но агентуру свою на это дело нацеливали. И механиков-умельцев, что тут у нас все на свете починяют, от «козла» до «мерса», проверяли. Ничего не обнаружили… Значит, в итоге эти красотки еще где-то засветились? И край забирает у нас дело? До́бре. Спорить не буду. Баба, как говорится, с возу. Чем еще могу? |