Онлайн книга «Телепорт»
|
– Ничего себе! – растерянно воскликнул я. – Этим выходом я редко пользуюсь. – Неудивительно, – отозвалась уборщица, крупная, темнокожая, с широкими плечами и проседью над правым ухом. – Я Вайноа Джонсон из «Рук помощи». Вы мистер Рис? – Да. – Насколько я поняла, вам нужно ВИП-обслуживание. Хотите, мы и лестницу вымоем? За это придется заплатить дополнительно, ведь она за пределами квартиры. Здесь еще то, что называют повышенным загрязнением. Почему-то мне стало стыдно. – Да, пожалуй. Доплата меня не смущает. Я впрямь не в курсе, откуда эта грязь. – Ясно. – Вайноа пожала плечами. – Вам нужно поговорить с арендодателем. В этом доме есть управляющий? Я покачал головой. – Шарлен, неси эту гадость в мусорные баки. – А-а-а! – простонала другая уборщица, молодая латиноамериканка. – Почему мне всегда ссанье достается? Она поставила ведро и метлу на пол и пошла вниз по лестнице, держа кофейную жестянку в вытянутой руке. Когда Вайноа взглядом измерила мою гостиную, я показал на лестничную площадку: – Часто встречаете такой бардак? – Очень часто. Если квартира долго пустует, а на двери подъезда барахлит замок, появляются сквоттеры. Без договора об аренде воду они включить не могут. Потом сквоттеров выгоняют, а нас вызывают на уборку. – Вайноа кивнула на гостиную, в которой, кроме видеотехники и стереоустановки, стояли диван, глубокое кресло и стеллажи. – После той жути в коридоре я подумала, что вся квартирка жуткая. А тут и делать нечего. Покажите другие комнаты. Я показал ей свободную комнату с компьютерным столиком, стеллажами и новеньким диваном-футон, который я купил накануне в качестве второй кровати; потом спальню с кроватью-футон на платформе, книжными полками и антикварным креслом-качалкой, которое я купил в Сохо. Ванная и кухня были совсем небольшие. – По-моему, здесь пылища, а так ничего страшного. Книги собирают пыль, – с явным неодобрением изрекла Вайноа. Тут меня осенило, что в квартиру первый раз пришел кто-то, кроме меня. Даже неполный год назад, когда я смотрел квартиру, прежде чем ее снять, риелтор отправила меня сюда с ключами, не удосужившись приехать лично. Разумеется, с одной стороны, это объяснялось паранойей. В закрытом денежном шкафу у меня хранилось семьсот пятьдесят тысяч долларов. Я не хотел, чтобы гости задавали вопросы о каморке между кухней и спальней. С другой стороны, легче принести в квартиру книгу, чем привести гостей. Книга, кассета, бутерброд из продуктового – все это уютные, невзыскательные вещи. Только, в отличие от людей, квартиру они не оживляют. После ухода уборщиц я посетил Страховую компанию Гамильтона. Эта компания использовала рекламный ролик, начинавшийся словами: «Вы когда-нибудь задумывались о гарантиях страхования жизни?» Я заглянул в приемную, запомнил место для прыжка и ушел, не сказав никому ни слова. Позднее, когда служащие разошлись, я вернулся. В угловом кабинете я обнаружил оборудование для телемаркетинга, в приемной – список сотрудников с номерами домашних телефонов. Час спустя оборудование начало обзванивать сотрудников и проигрывать им ролик. Снова и снова. Я отправился домой и лег спать с улыбкой на лице. В одиннадцать вечера мистер Уошберн снова начал бить жену. Ссоры как таковой не было. Пара резких фраз, женщина закричала, раздалось звучное хлюпанье – это в ход пошли кулаки. Я прыгнул на их лестничную площадку и давай колотить в дверь. – Прекратите! – орал я. – Прекратите! Женщина затихла, застучали тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и я увидел Уошберна – с красным лицом, прищуренными глазами и оскаленными зубами. – Какого хрена тебе надо? – Левую руку Уошберн сжал в кулак, правую держал за дверью. Он вышел ко мне босой, в черных брюках и белой майке. Вот он подтянул к себе правую руку. В ней был зажат пистолет. Я замер. – Какого хрена тебе надо? – снова спросил Уошберн. Из глубины квартиры послышался стон его жены. В нос мне ударил хорошо знакомый запах – запах скотча. Меня аж замутило. Я прыгнул ему за спину, схватил за пояс и поднял. Уошберн оказался очень тяжелым и, почувствовав мои железные объятия, откинулся назад. Я потерял равновесие и начал падать, грузный Уошберн – сверху. Прежде чем мы рухнули на пол, я прыгнул в Центральный парк, рядом с детской площадкой возле Сотой улицы Вест-Сайда. Мы упали в песочницу у бетонной горки-туннеля. Из-за тяжелого Уошберна у меня окончательно сбилось дыхание, а он с проворством змеи вывернулся, вцепился в меня и навел на меня свою пушку. Я совершенно бездумно отпрыгнул от него и попал в городскую библиотеку Станвилла. Минут пять я жадно ловил воздух ртом, прежде чем смог дышать, не испытывая острой боли. Я прыгнул обратно в бруклинскую квартиру и заглянул к Уошбернам: входная дверь у них так и осталась открытой. Из ближайшей комнаты послышался шорох, и я громко спросил: – Эй, вы в порядке? Гениально! Идиот, ты же понимаешь, что она не в порядке! Миссис Уошберн лежала на полу у кровати и пыталась подняться. Я забыл о нарушении прав владения и подошел к ней: – Лучше не двигайтесь. Я вызову «скорую». – Нет! «Скорую» не надо. Женщина упорно пыталась подняться с пола на кровать. В итоге я сдался и помог ей, но лечь она не захотела. Она хотела сидеть. – Где он? – На Манхэттене. – Давно? – Что? – Давно он ушел? – А-а. Только что. Лицо у миссис Уошберн распухло. Под глазами темнели синяки, по цвету которых я догадался, что их поставили накануне. Изо рта текла кровь, царапина на лбу тоже кровоточила. – Сумочку… – Что, мэм? – Принесите мне сумочку. Пожалуйста… По-моему, она на кухне. Я с сомнением посмотрел на миссис Уошберн. После таких побоев у нее могло случиться кровоизлияние в мозг. Ей в больницу нужно! – Пожалуйста… у меня там адрес приюта. Это приют для женщин – жертв насилия. Я принес сумочку и по просьбе миссис Уошберн отыскал в ней адрес, записанный на листочке лавандового цвета с сердечками и цветочками наверху. Господи! Я вызвал такси и помог миссис Уошберн собраться. Она взяла кое-что из одежды, немного денег, спрятанных в книге, и альбом со старыми фотографиями. Потом я помог ей спуститься вниз и усадил в машину. К тому времени миссис Уошберн двигалась куда лучше, и я почти поверил, что она только кажется полуживой. Я заплатил таксисту вперед – с лихвой заплатил – и убедился, что он знает, где этот приют. Если миссис Уошберн станет хуже, я велел отвезти ее в ближайший пункт скорой помощи. |