Книга Телепорт, страница 84 – Стивен Гулд

Я бесстрастно смотрел на Кокса. Может это быть правдой?

– Как твоя голова?

– Нормально, – ответил он, поморщившись. – Кофе не помешает.

Я глянул на Матара: тот по-турецки сидел на траве. Темные глаза на узком лице казались неестественно большими.

– Он понимает, почему здесь оказался? – спросил я Кокса.

– Не желает со мной разговаривать. – Кокс покачал головой. – Когда он выбрался из воды, мы немного поспорили из-за его оружия.

Матар взглянул на Кокса и сплюнул на землю.

– Кофе хочешь? – спросил я его.

Матар медленно кивнул:

– С сахаром и сливками.

Я вопросительно взглянул на Кокса, и тот проговорил:

– Черный, пожалуйста.

По-моему, «пожалуйста» он добавил автоматически. Я снова повернулся к Матару:

– Мою мать звали Мэри Найлс.

Матар нахмурился, словно помнил имя, но не мог определить, где именно его слышал.

– Ты взорвал ее на Кипре. Выпустил на взлетно-посадочную полосу и разорвал на куски радиоуправляемой бомбой.

И даже не помнишь, как ее звали…

Я прыгнул в нью-йоркский мини-маркет и купил два больших кофе в пластиковых стаканах. Других посетителей в магазине не оказалось, я дрожащими руками отсчитал деньги и прыгнул в каньон, обернувшись менее чем за две минуты. Увидев меня, Матар снова вздрогнул. Выражение лица у него изменилось – он вытаращил глаза и приоткрыл рот. Я прыгнул прямо к нему – Матар отшатнулся и попятился от меня. Я поставил кофе перед ним и прыгнул к Коксу, протягивая кофе ему.

Кокс вздрогнул, но умело это скрыл. Я метнулся в горное убежище, взял стул и, вернувшись на островок, устроился футах в двадцати от Кокса и Матара. Я сел скрестив ноги и стал наблюдать за пленниками. Матар медленно приблизился к стакану с кофе и взял его осторожно, словно боялся укуса. Вот он снял крышку и принюхался.

– Не отравлено, – объявил я.

– Что ты за существо? У тебя все как по волшебству появляется.

– Может, я джинн или африт. А может, ангел.

Кокс слушал нас с интересом.

– Может, ты шайтан.

Я поднял глаза на Кокса, и тот услужливо подсказал:

– Сатана.

Я растянул губы в улыбке, а Матар побледнел.

– Очень может быть, – проговорил я. – Добро пожаловать в ад!

– Вы готовы отпустить Милли Харрисон?

– Мы не ведем переговоры с террористами.

– Я не террорист, – устало проговорил я. – К тому же это чушь. США всегда вели переговоры с террористами. Иначе почему мы продали оружие Ирану?

– Отпустите Брайана Кокса. Мы подумаем над вашей просьбой.

– Милли Харрисон удерживают незаконно. Брайан Кокс ее похитил. Так кто тут террорист? Кто нападает на невинных обывателей? Отпустите Милли, и я верну вам Кокса. – Я повесил трубку.

Я принес на островок хворост, спички и газеты. Кустарник из пустыни, сухой, как пергамент, горел ярко. Матар и Кокс придвинулись к костру. После заката в каньоне стало холодно. Я принес стул и уселся – мы втроем напоминали вершины равностороннего треугольника. В безветрии искры поднимались вертикально вверх на струях дыма и таяли среди холодных точек звезд.

– Откуда ты на самом деле? – спросил Кокс.

– Из города Станвилла. Штат Огайо. Соединенные Штаты Америки. Континент Северная Америка. Планета Земля. Солнечная система. Галактика Млечный путь. – Последние три координаты я добавил для пущей выразительности.

«Другие прыгуны на свете существуют, а, Кокс?» – добавил я мысленно.

Кокс смотрел на меня прищурившись. Я пожал плечами и повернулся к Матару. Скрючившись у огня, тот бросал взгляды то на меня, то на Кокса.

– Зачем? – наконец спросил я. – Зачем ты убил ее?

Матар расправил плечи:

– Зачем? Зачем ваше правительство поддерживает израильских фашистов в Ливане? Зачем ваша страна свергла демократию в Иране и вернула к власти шаха? Зачем ваши нефтяные компании лишают наши страны богатства и власти? Зачем запад оскверняет нашу религию, зачем плюет на нашу веру и наши святыни?

Меня замутило.

– Разве моя мать в этом была виновата? Понятно, почему вы злитесь на наше правительство. Но зачем вы нападаете на беспомощных женщин и детей, а не на политиков? Разве это честно и благородно? Разве этого хотел бы Мухаммед?

Матар плюнул в костер.

– Ты ничего не знаешь о благородстве! У вашего правительства чести нет и в помине. Вы – нечестивые пособники шайтана. Твоя мать погибла за правое дело. Она не жертва, а мученица. Тебе впору гордиться ею.

Прыжок – я присел и ударил Матара по лицу. Кулак скользнул ему по скуле, и Матар откинулся назад. Костяшки пальцев заболели от удара, и я снова прыгнул, чтобы увернуться от пинка. Матар поднялся, а я сделал замах, прыгнул ему за спину и ударил по пояснице над почкой. Матар отпрянул в сторону и схватился за бок. Он замахнулся на меня левой рукой, но я снова прыгнул и со всей силы влепил ему пощечину. Потом еще одну, под другим углом. У Матара аж голова назад качнулась. Он прижал ладони к лицу, а я пнул его в пах. Матар упал на землю, а я пинал его снова и снова. Он сжался в комок, пряча голову. Лицо он заслонял локтями, к промежности подтянул колени.

– Тебе впору гордиться! – орал я. – Ты мучишься за правое дело! – Я наступал на Матара, не прыгал, а просто наступал – шаг-пинок, шаг-пинок, пока он не плюхнулся в холодную воду на отмели.

Господи, что я творю?! Я еще хуже отца!

Из груди вырывались всхлипы, по щекам текли слезы, руки тряслись. Я обернулся. Кокс стоял у костра и смотрел на меня разинув рот. Я прыгнул в горное убежище, подальше от чужих глаз, чтобы спрятать свой стыд. Там свернулся калачиком на кровати и накрылся одеялом, хранящим запах Милли. Перед мысленным взором стояло отцовское лицо, перекошенное от злости.

Вдруг я сел на кровати: шальная мысль пронзила сознание и показалась абсолютной истиной.

Там, на островке, сидят двое, что лишили меня дорогих мне женщин. Кокс отнял у меня Милли, а Рашид – маму. Хотя отец тут тоже виноват.

Отцовский дом оказался пуст и заперт. Я не увидел даже агентов АНБ. Хотя, может, они действуют издалека, опасаясь, что я снова заброшу их на Ближний Восток. Я прыгнул в центр Станвилла и обнаружил отца в таверне, у конца барной стойки. Через большое витринное окно я увидел перед ним стакан с жидкостью янтарного цвета. Отец прижал руки к стойке и смотрел на стакан, как на змею. Он начал поднимать его, но отдернул руку, словно обжегшись. Он не сделал ни глотка, но вот заметил в дверях меня и залпом осушил стакан, будто боялся, что я отниму.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он зло, но при этом испуганно.