Книга Уродливая любовь, страница 63 – Коллин Гувер

– Тейт… – произносит Майлз, поднимаясь на ноги и нерешительно глядя на меня.

Когда он выпрямляется, я невольно отступаю. Я и забыла, какой он высокий. Как заполняет собой все пространство, когда стоит передо мной.

– Давно ты здесь? – спрашиваю я.

Он смотрит на экран мобильника.

– Шесть часов. Так что мне лучше поскорее попасть в туалет.

Я хочу рассмеяться, но не помню, как это делается.

Когда поворачиваюсь к двери, Майлз отступает, давая мне пройти.

Дрожащей рукой я распахиваю дверь, вхожу в квартиру и указываю в сторону коридора.

– Направо.

Вслед ему не смотрю. Жду, когда захлопнется дверь туалета, затем падаю на диван и закрываю лицо руками.

Для чего он пришел? Зачем я впустила его без единого вопроса?

Как только Майлз выйдет из туалета, придется выгнать его. Я больше не могу так с собой обращаться.

Я все еще пытаюсь взять себя в руки, когда в гостиную заходит Майлз. Я смотрю и не могу оторвать от него глаз.

Что-то в нем изменилось.

Он весь изменился.

Улыбка на лице… покой в глазах… легкая, парящая походка…

Прошло всего две недели, однако его не узнать.

Майлз даже не думает держать дистанцию. Садится рядом и прижимается ко мне плечом. Я закрываю глаза и жду, что он снова причинит мне боль. Ведь это единственное, что он умеет.

– Тейт, – шепчет Майлз, – я по тебе скучал.

Ого…

Никак не ожидала услышать нечто подобное, но теперь это мои любимые слова.

«Я», «по», «тебе», «скучал».

– Скажи еще раз.

– Я скучал по тебе, Тейт. Очень. И не только теперь. Я скучал каждый день, пока тебя не было, с тех пор как впервые увидел.

Он обнимает меня за плечи и притягивает к себе.

Я покоряюсь.

Льну к его груди и хватаю за рубашку. Когда чувствую поцелуй в голову, глаза у меня закрываются.

– Посмотри на меня, – мягко просит Майлз, усаживая меня себе на колени.

Я послушно смотрю и на этот раз действительно его вижу. Между нами больше нет брони. Больше нет стены, которая скрывала его от меня. Сегодня Майлз позволяет себя увидеть, и он прекрасен. Гораздо лучше, чем раньше. Что бы ни изменилось, перемена огромна.

– Хочу кое-что тебе сказать, – произносит Майлз. – Мне тяжело об этом говорить, потому что ты первая, кому я решил открыться.

Я не шевелюсь. Его слова меня пугают, но я все равно киваю.

– У меня был сын, – тихо произносит Майлз, глядя на наши сплетенные руки. В этих словах столько боли, сколько я не слышала ни в одних других.

Я делаю судорожный вдох. Майлз смотрит на меня со слезами в глазах, но я продолжаю молчать, хотя от его признания у меня перехватило дыхание.

– Он умер шесть лет назад.

Голос у Майлза тихий и далекий, но все же это его голос.

Я чувствую, как трудно ему выговаривать эти слова. Признание дается нелегко. Мне хочется сказать, чтобы он остановился. Не надо продолжать, если так больно. Хочется обнять Майлза и голыми руками вырвать горе из его груди, но я все-таки даю ему договорить.

– Пока я не готов рассказать тебе о нем. Нужно время.

Я киваю и стискиваю его руки.

– Но я непременно все объясню. Обещаю. И еще я хочу рассказать тебе о Рейчел. Хочу, чтобы ты знала о моем прошлом.

Не уверена, что он закончил, но все равно прикасаюсь губами к его губам. Он сжимает меня так крепко и целует так страстно, словно безмолвно просит прощения.

– Тейт, – шепчет он мне в губы. Чувствую, как он улыбается. – Я еще не все сказал.

Майлз приподнимает меня и усаживает рядом с собой на диван. Он водит по моему плечу большим пальцем и смотрит себе на колени, пытаясь подобрать слова и выразить то, что у него на душе.

– Я родился и вырос в пригороде Сан-Франциско. Я единственный ребенок в семье. Любимого блюда у меня нет, потому что я ем почти все подряд. Сколько себя помню, всегда мечтал стать пилотом. Моя мама умерла от рака, когда мне было семнадцать. Папа уже год как женат на своей подчиненной. Она милая, и они счастливы вместе. Мне всегда хотелось иметь собаку, но я так ее и не завел…

Я смотрю на Майлза, словно зачарованная. Его взгляд скользит по моему лицу, а он все говорит и говорит. Рассказывает мне о прошлом – как познакомился с моим братом и как подружился с Иэном.

Майлз находит мою руку и накрывает своей, будто становится моим щитом. Моей броней.

– В тот вечер, когда мы познакомились… – наконец произносит он. – Когда ты нашла меня в коридоре… – он быстро опускает взгляд. – В тот день моему сыну исполнилось бы шесть.

Знаю, Майлз просил дослушать до конца, но мне просто необходимо его обнять. Я подаюсь вперед и обвиваю его шею руками. Он ложится на диван и притягивает меня к себе.

– Я изо всех сил убеждал себя, что не влюблен. Боялся своих чувств. Шесть лет я жил с уверенностью, что я хозяин своей жизни, своего сердца и больше ничто не сможет причинить мне боль. Но иногда мне становилось все равно, больно или нет: возможность быть с тобой стоила того, чтобы рискнуть. Каждый раз, когда эти мысли посещали меня, я со страхом и стыдом отталкивал тебя еще дальше. Я верил, что не заслуживаю тебя. Вообще не заслуживаю счастья, потому что отнял его у тех единственных людей, которых когда-либо любил.

Мои плечи содрогаются от подступающих рыданий. Майлз крепче обнимает меня и целует в макушку – долго и крепко.

– Прости, что мне понадобилось столько времени, чтобы это понять, – произносит он голосом, полным раскаяния. – Никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты не махнула на меня рукой. Ты увидела во мне нечто, что внушило тебе надежду, и ты эту надежду не предала. Тейт, никто и никогда не делал для меня ничего настолько важного.

Майлз поворачивает мое лицо к себе, чтобы заглянуть в глаза.

– Возможно, я откроюсь не сразу, но теперь мое прошлое принадлежит тебе. Полностью. Готов рассказать обо всем, о чем ты захочешь. Но с одним условием: пообещай, что взамен я получу твое будущее.

Слезы струятся по моим щекам. Майлз утирает их, хотя сама я не имею ничего против. Пусть себе текут, ведь это не слезы грусти. Вовсе нет.

Мы целуемся долго, и губы у меня начинают ныть так же сильно, как сердце. Однако теперь сердце ноет не от боли, а потому, что еще никогда не было так переполнено.

Я провожу пальцами по его шраму на подбородке, зная, что когда-нибудь он расскажет мне и о нем. Какое облегчение, что можно задавать Майлзу вопросы и не бояться его разозлить!

– Что у тебя с глазом?