Книга Охотники за магией, страница 12 – Юлия Галанина

Подперев щёку рукой, я разглядывала его.

Ряха совсем не изменился, — он был таким же большим и крепко сбитым. И обрубок его хвоста торчал так же воинственно.

Провинциальный Отстойник мало сталкивался с людьми, у которых хвост обрублен, поэтому появление бойца из Легиона, куда, как каждый знает, брали только отъявленных молодцов, которым в гражданской жизни укоротили хвосты за какие-то преступления, рыночная площадь встретила с любопытствующим ужасом.

Ряха откровенно наслаждался боязливым вниманием.

Не успела я и глазом моргнуть, как стол передо мной оказался заставлен едой и питьем. Три вида варенья, пять сортов конфет, десяток пирожных, пять пирожков с повидлом, медовые орешки, вишнёвый компот, клюквенный кисель и брусничная вода со льдом.

Ряха оглядел стол и решил, что чего-то не хватает, — через пару минут он вернулся с огромным кувшином молока.

— Давай, ешь и пей! Может, ещё чего хочешь? — забеспокоился он. — Там ещё пастила была, давай возьму?

Себе Ряха взял вяленую рыбку и чекушку со слезой Медбрата.

— Спасибо, Ряха! — губы мои непроизвольно разъезжались в улыбке: давно никто так искренне не радовался встрече со мной и не выражал эту радость так наглядно. (И так обильно.)

Чтобы не обидеть его, пришлось пить молоко и есть пирожки.

— Ряха, а я думала, тебя убили во всех этих передрягах, — давясь повидлом, сообщила я.

— Скажешь тоже! — польщённо отозвался Ряха, ловким движением откусывая рыбке голову и отдирая брюшко. — Да, ребят полегло немало, да только не силой нас взяли, а хитростью. А потом распихали по разным гарнизонам, такие солдаты на улице не валяются, это даже эти, — он выразительно мотнул головой, видимо под «этими» подразумевая командование армии Пятого Угла, — понимают. Там потерся, сям — вот сюда направили. Понимаешь, с таким украшением, — он снова мотнул головой, указывая теперь за плечо, на свой обрубленный хвост, — лучше военную лямку тянуть. Да и дело-то привычное. А ты чего?

— А у меня здесь практика, — неохотно объяснила я. — По хозяйству. В представительстве Ракушки, видел, может, такие руины слегка заштопанные — это представительство и есть. Огрызок в народе называется.

— А что, здорово, — одобрил Ряха. — Значит, учёная?

— Угу… — печально подтвердила я.

— Да не кисни, съешь вон вишенку, — пододвинул ко мне компот Ряха. — Тяжело в ученье, легко в бою. Не боись, мы и из этого болота цивилизованное место сделаем. Вот увидишь!

А Ряха, как я уже знала, слов на ветер не бросал…

* * *

Из Отстойника запрещалось вывозить соль, селитру, железо, вёсла, оружие. Всё это было контрабандой. Почему нельзя было вёсла вывозить, — один Медбрат знал.

А вот соль действительно была на вес золота. В Чреве Мира не так много насчитывалось мест, где её добывали. Были солеварни на озерах за Плетью, были кое-где месторождения каменной соли в горах, но только в Отстойнике скважины, с помощью которых добывался галитовый рассол, располагались достаточно близко от побережья, так что вываренную из рассола соль можно было легко доставлять к кораблям.

Хвост Коровы установил на соль строжайшую монополию.

Ракушка эту монополию дерзко нарушала. Занимался этим как раз Лёд. Ну и Град с Профессором, конечно, подключались на заключительных этапах.

А Отстойник (возможно ещё и поэтому он назывался так, из-за соли) славился на всё Чрево Мира и своей соленой рыбой, и всё потому, что в изобилии имел обе составляющих, необходимых для получения такого дивного продукта. А уж соленую рыбу здешние умельцы блистательно доводили до состояния и вяленой, и сушёной.

Местные власти были, конечно же, повязаны с этим делом тысячами ниточек, поэтому препятствий к контрабандному вывозу соли на остров не чинили.

А вот имперских представителей нарушение монополии почему-то страшно раздражало… Вот и очередной указ о взятках на это намекал.

Указом дело не ограничилось: когда я вернулась в представительство после нежданной встречи с Ряхой, узнала, что события этого дня не кончились: в Огрызке силами местного отделения Службы Надзора за Порядком провели обыск — и это практически на территории независимого государства!

Ничего, естественно, не нашли.

А что они хотели найти? Мешки с контрабандной солью под кроватью у Профессора?

Назревал дипломатический скандал.

Рассвет уже строчил гневные ноты протеста, Град отправился наступать на мозоли тем должностным лицам, которых указ о взятках непосредственно касался. Профессор развешивал душистый перец в лавочке. Лёд вообще исчез, словно его и не было никогда в Огрызке. А я пошла готовить ужин и греть воду для незапланированной вечерней уборки.

* * *

Как скоро выяснилось, виновным в обыске нашего представительства был новый начальник Службы Надзора за Порядком. Прибыл он недавно. Ещё не освоился в Отстойнике и принимал пока всё за чистую монету: и указы из столицы, и призывы действовать настойчиво и энергично.

Ничего, Отстойник ещё и не таких обкатывал, очень скоро он поймёт, что Хвост Коровы там, за перевалами, а жить надо здесь. И желательно, в некотором подобии равновесия со всеми.

А пока представительство Ракушки оскорбилось до глубины души. И всячески свою оскорблённость подчёркивало.

Надо было ответить так, чтобы в следующий раз Службу Надзора за Порядком, буде придет ей охота слишком буквально понимать указы из столицы, остановили на дальних подступах к Огрызку свои же. Иначе жизни не будет.

Рассвет вовсю развернул боевые действия на официальном фронте, Град — на неофициальном.

Лёд, похоже, перешёл к повстанческой войне, — сразу же после обыска он уехал на галитовые скважины и добыча соли, почему-то, резко упала.

А самый страшный удар нанёс Профессор.

Закончив развешивать остатки душистого перца, он упаковал их в красивые пакетики, перевязал трогательными бантиками, и преподнёс в качестве презента своим постоянным покупательницам, после чего взял огромный замок и закрыл «Лавочку Южных Товаров».

И это был беспощадный удар ниже пояса.

Отстойник парализовало.

Жить без корицы, кардамона, гвоздики и ванили жёны и местных, и имперских чиновников отказывались. Варить вкусные обеды, соответственно, тоже. А покупать пряности они желали только у любезного Профессора. Жизнь вышеуказанных чиновников стала невкусной и неласковой.

Общественное мнение вынесло гневный вердикт: «Вот так всегда, вместо того, чтобы настоящих разбойников ловить, честных беззащитных людей обижают».