Онлайн книга «Ты, главное, пиши о любви»
Слава богу, все выключили, спасли. А то стал бы в начале подводником, а когда бы машинка завертелась, почувствовал себя Гагариным на старте. Теперь к его имени прибавилась фамилия: Шуша Гагарин. 1 декабря Пушкинские Горы Юля – Марине Привет моей дорогой и любимой Марине – из лесов! Побыла я в Москве недолго, приезжали меняться птицами, по делам. Привезли красивых, Марина, гусей – казарок, канадских казарок белощеких. Канада, о которой я часто думаю, все ближе. Это дикие гуси, просто разведенные в домашних условиях. Гусь Квебек с гусыней Монреаль. Какие они голосистые! Если некоторые гуси гогочут, то эти, дорогая моя Марина, трубят. Как оркестр перед началом концерта, когда продувают духовые. Густо, басисто, низко. И еще привезли красавцев – тульских гусей. Хидька уже мосты наводит. Ирма встретила меня нежно, но не как собака, они ведь обычно припадают к ногам и бьют хвостом, а просто прижималась ко мне с достоинством и с любовью, подставляла бока. Приезжаешь и всех обходишь сразу, ведь все, Марина, ждут твоего внимания. Кого ты хоть раз рукой коснулся, все ждут продолжения с надеждой, что ты о них не забыл и сам никуда не делся. Хидька неожиданно сильно заскучал, ходит за мной, воркует. В Москве появлюсь в конце декабря – поработать. Каждый день мне что-то дает здесь – для сердца и для работы. В декабре приеду вспомнить Люсю (о которой, Марина, помню, и вы знаете). 3 декабря Пушкинские Горы Юля – Марине Sms: Марин все никак не могу подумать и поверить что у меня в жизни есть настоящий верный красивый волк 5 декабря Пушкинские Горы Юля – Марине Решила написать на минутку. Вернулась от Ирмы с еловых веток в ее вольере, на которых сейчас сидели вместе, Ирма по-новогоднему, из детства пахла елкой. Вылизала мне лицо, разгрызла рукав. Тихо сидели, смотрели в глаза друг другу. А сейчас вспомнила так о вас, о наших встречах на семинаре. Любим и помним, Волки. 8 декабря Пушкинские Горы Юля – Марине Чудесная и дорогая моя Марина! У нас зима, да. Вспомнила почему-то парк Царицынский. Зимний вечер, когда светло от снега. Деревенские огоньки горят. На окнах иней. Попрятали всех животных: аистов, пеликана, журавлей. По снегу гуляют только гуси, лоси, косули. И мы с Ирмой. 11 декабря Пушкинские Горы Юля – Марине Когда мы познакомились, Валентине Ефимовне было семьдесят. А первая наша встреча, когда я пришла за земляникой! Вокруг кордона Валентины Ефимовны земляники… Я собирала, а она наблюдала из окна в накрахмаленной белой ночной рубашке (было утро). В заповеднике Терешкова работала музейным смотрителем, и Семён Степанович Гейченко ее ценил. Она собирала для комнаты Пушкина полевые букеты, и ей доверяли украшать кабинет поэта. Незадолго до расставания Валентина Ефимовна отдала мне все свои фотографии. Знаете, эти стопочки фотографий на резинке, с праздничными открытками, в конвертах? В деревне они обычно лежат в шкафу, шкаф пахнет мышами, зимой мандариновыми корками, одеколоном. «Забирай, – говорит, – поскорее, а то выкину!» Строительство заповедника, как сплавляют бревна по Сороти, Валентина Ефимовна молодая… Некоторые фотографии подписаны. Например, вид на деревню Зимари. Надпись такая (чернилами, пером, а не ручкой!): «Ты расти, ленок высокий, синим пламенем гори, река Сороть недалеко и деревня Зимари!» Валентина Ефимовна сочинила. Все, что связывало ее с землей, с ее пребыванием на этой земле, собрала, перехватила резинкой и отдала. Недаром ее прозвали Терешковой – одиночный космический полет: кордон, зима… А на одной фотографии, как раз зимней, Валентина Ефимовна в телогрейке и в пуховом платке сидит за рабочим столом поэта, в пушкинском кресле, которое все мы знаем по картине художника Ге, где нарисовано, как приехал к Пушкину Пущин, и они читают вдвоем «Горе от ума». По столу, за которым сидела тогда Валентина Ефимовна, разбросаны рукописи, раскрыта черная пушкинская (для стихов) тетрадь… Когда-то Алексей позировал в кресле Пушкина. («Только что отбыл отсюда художник Бальзамов. Позировал ему Лёнька – сын Александра Петровича из Савкина»). Но что меня удивило: Валентина Ефимовна не позирует, а очень просто и спокойно сидит. Достойно. Она заслужила это. Ее космический полет продолжается – в кресле поэта… И еще, Марин. Обязательно напишу об ожидании. Ирма иногда увлекается на прогулке, убегает. По следу куда-то в лес. Я жду. Это долгие бывают минуты. Я вслушиваюсь. Как падают капли в туман и дождь, как снег шуршит. Стою, не зову. Думаю только о хорошем (она обычно идет по следу, что-то нюхает, слушает птиц, подняв голову к деревьям). Когда совсем уж заволнуюсь, она незаметно, неслышно вдруг появится из леса. Что я могу вам сказать об этом? Только то, что в общем шорохе леса, шуме ветра и снега слышны все наши шаги. 15 декабря Москва Марина – Юле Я поняла: ты истинный тральфамадорец. Помнишь (Курт Воннегут «Бойня номер пять, или Крестовый поход детей»), какие у них на планете книги? Каждая группа знаков содержит краткое и важное сообщение – описание какого-нибудь положения или события. Мы, тральфамадорцы, никогда не читаем их все сразу подряд. Между этими сообщениями нет особой связи, кроме того, что автор тщательно отобрал их так, что в совокупности они дают общую картину жизни, прекрасной, неожиданной, глубокой. Там нет ни начала, ни конца, ни напряженности сюжета, ни морали, ни причин, ни следствий. Мы любим в наших книгах главным образом глубину многих чудесных моментов, увиденных сразу, в одно и то же время… 18 декабря Пушкинские Горы |