Онлайн книга «Ты, главное, пиши о любви»
18 января Пушкинские Горы Юля – Марине У меня сегодня Ирма спасла человека на прогулке. Весь день метель, все дороги заметает, мы с ней пошли гулять на малоисхоженную тропинку, и там увидели человека выпившего, упавшего, снегом его уже хорошо подзанесло. Ирма, конечно, испугалась и не подходила близко, но почувствовала первой что-то неладное, а это пьяная тетенька уснула, из соседней деревни, Надя. Ирмушка ее знает, мы ее часто встречаем, она ходит через наш с Ирмой лес домой. Вызвала милиционеров. А что еще можно было сделать? До конца неясно, что с ней. Парни отвезли ее в отделение – согреться и протрезветь. Домой в таких случаях милиция уже не отвозит. Зато не замерзнет. А то бы замело. Метель сейчас красивая такая. В кои-то веки я стала серьезней относиться именно к внутренней тишине и спокойствию, не всегда мне это, как видно, удается. Вы научили меня письму, а вот уроки внутренней тишины я упустила. Или была невнимательна. Наверстываю. 19 января Пушкинские Горы Юля – Марине Никогда не думала, Марин, что у меня будет такая внутренняя связь с волком. Все время чувствую за ее взглядом гул какого-то великого времени, племени, мудрости, силы. Лукавства, игривости, нежности. Верности. Надежды. Идем и поднимаем, освобождаем из-под снега прижатые снегом ветки ольхи, березы. И они, вспыхивая, изгибаясь, распрямляются. Ирма-то парит, летит над снегом, а я иду – проваливаясь в собственные, вчерашние следы. Она лежит, нежится на снегу, подставляет живот, раскидав лапы, и я глажу. Гладить по животу волчицу – это… А на фотках был просто солнечный день. 20 января Переделкино Марина – Юле Прочла интересную штуку. В 90-х годах, кажется, в Англии или в Шотландии, в национальном парке выпустили на волю четырнадцать волков, а там сто лет о них не было ни слуху, ни духу, зато очень расплодились олени, сжив со свету местную растительность. Из-за волков олени стали осторожнее, а кое-куда и вовсе перестали соваться. И что ты думаешь? Парк зазеленел, выросли деревья! Появились бобры, давай строить из деревьев плотины, в заводях плещутся ондатры, уток поналетело, водоемы наполнились рыбой. Шакалы поджали хвосты, зато подняли головы зайцы с мышами, что воодушевило ястребов, хорьков и лис. Наконец, созрела малина, а к ней потянулись медведи… Но самое удивительное, волки изменили течение рек! Деревья укрепили берега, русла выпрямились, поменялась вся география парка. И все благодаря нескольким волкам, как тебе это нравится? 23 января Пушкинские Горы Юля – Марине Да, Ирма может изменить русла рек. И течение жизни человека. Любим! 26 января Переделкино Марина – Юле: Юлька, перед отъездом встречалась с Марцисом, он приезжал насчет своей диссертации по санскритологии. Подарил мне санскритский словарь, над которым работал все тридцать лет своей жизни, а теперь сам издал, представляешь? Теперь мы с тобой сможем запросто изъясняться на санскрите. Осыпал подарками: килограммовой коробкой новосибирских шоколадных конфет, вручил медвежий коготь. И угощал в кафе – сам! Я стала рассказывать про тебя, Ирму, Гамму. Он слушал, молча, внимательно. Не проронил ни звука. Добыла ли святую воду в этот крещенский мороз? Всегда у нас Люся – ночь-полночь – отправлялась в Коломенское, а наутро обильно поливала всех без разбору святой водой. Тут открыла англо-русский словарь, и на форзаце Люсиной рукой написаны три заповеди: Not to worry [4] Not to carry [5] Not to hurry [6] 29 января Пушкинские Горы Юля – Марине Привет, Марин! Как там переделкинские сугробы? Волков не встречали? А то как мы выйдем с Ирмушкой на ваш след! Обнимем и расцелуем. Волки, Мариночка, знаете, как целуются! Не хуже лосей! (После этого с человеком, Марина, ну никак: лося мне подавай, волчицу…) Я написала Жанне, давно у меня была эта мысль, записаться на радио с рассказами о Михайловском и животных. Пушкин, страусы, гуси (у Пушкина наверняка был Гусь, и звали его Байрон или Гораций). Если получится, надеюсь вас не посрамить. Может, даже завою, если что. Для звукового разнообразия. 31 января Москва Марина – Юле Валяй. Прильну к радиоприемнику, не сомневайся! Дюйм за дюймом продвигаю свою «Арктику». Катались с Лёней в яблоневом Коломенском саду, кумекали над названием. Уже два названия нам подарили монастырские яблони: «Дорога на Аннапурну» и «Небесные тихоходы». Стали просить у них третье – как назвать? Вдруг Лёню осенило: – Понял! По аналогии с песней Кормильцева «Гуд бай, Америка…» – будет «ГУД БАЙ, АРКТИКА!» Пронзительно, а все-таки поблизости с «прощай» – «всего хорошего». Снега ложатся на землю. Что-то будет весной? Когда Седов работал дворником, и снег валил, я думала всегда: как же он эти снега будет разгребать своей лопатой? А до знакомства с Седовым – просто радовалась снегу, как сумасшедшая – и все. 1 февраля Пушкинские Горы Юля – Марине Давно не была в Михайловском, вчера пошла. Дорожки расчищены, идти легко, и нет никого, я одна в парке. Снег, поземка, потом «крупа». На озере рыбаки, озеро в снегу, из-за метели так красиво деревья смотрятся. У сосен смолистые ветки, я натирала руки. Река не замерзла, заснеженные берега и синяя река. На усадьбе на кустах сирени снегири, много снегирей (жаль, не было со мной фотоаппарата). Много соек. А обратно я шла по снегу, через лес, то есть по нехоженой тропе. Снега выше колена, тяжело, но зато ты один среди деревьев, и следы зайцев, лис. Отдыхала, садилась на поваленные сосны. Иногда небо почти весеннее, проглядывают лучистые просветы. |