Онлайн книга «Охотники за костями. Том 2»
|
До сего момента он всего раз улыбнулся (когда поздоровался), и Ганос Паран считал, что этого раза было более чем достаточно. Сейчас лекарь то ли печалился, то ли изнывал от скуки. – Не могу быть уверен, капитан Добряк, – сказал он наконец. – Насчёт чего? Тот моргнул, серая вспышка утонула в жёлтом тумане. – Так у вас ведь был вопрос ко мне, разве нет? – Нет, – ответил Паран, – приказ. – Да, точно, я это и имел в виду. – Я приказал тебе отойти. – Первый Кулак очень болен, капитан. От этого визита никакой пользы, вы лишь помешаете ему спокойно умереть. И вероятно, заразитесь смертельной болезнью. – Нет, не заражусь. И именно с его умиранием я хочу разобраться. А теперь, как бы то ни было, я хочу его видеть. Это всё. – Капитан Речушка… – Капитан Речушка больше не командует, лекарь. Командую я. Теперь прочь с дороги, пока я не назначил тебя копаться в лошадиных кишках, а с учётом того, как паршиво их кормят в последнее время… Ното Бойл изучал рыбий позвоночник в своей руке. – Я отмечу это в своём журнале, капитан Добряк. Так как я главный лекарь Воинства, есть некоторые вопросы насчёт субординации на данный момент. В конце концов, при обычных обстоятельствах я куда выше капитанов по званию… – Обычные обстоятельства кончились. Я начинаю терять терпение. Слабая гримаса отвращения. – Да, я из первых рук знаю, что происходит, когда вы теряете терпение, не важно, насколько справедлив ваш гнев. Это мне пришлось, напомню, лечить разбитую челюсть капитана Речушки. – Он шагнул в сторону от входа. – Прошу вас, капитан, входите. Паран со вздохом обошёл лекаря, откинул полог и вошёл в палатку. Сумрак, горячий и густой воздух, полный благовоний, которые с трудом скрывали смрад болезни. В первой комнате стояли четыре койки, которые занимали командиры рот, но лишь двое были знакомы Парану. Все они спали или были без сознания, конечности прикрыты пропотевшими одеялами, шеи в пятнах заразы, дыхание хриплое, будто пение призрачного хора. Потрясённый, капитан прошёл мимо и вошёл в дальнюю комнату, где лежал лишь один пациент. В тусклом неясном свете Паран уставился на фигуру на койке. Он сперва решил, что Дуджек Однорукий уже мёртв. Постаревшее бледное лицо покрывали тёмно-пурпурные фурункулы, глаза покрылись коркой и слизью. Язык цвета арэнской стали так распух, что не помещался во рту, торчал из приоткрытых губ. Лекарь – вероятно, Ното Бойл – покрыл шею Дуджека припаркой из грязи, пепла и глины, теперь высохших и смахивавших на рабский ошейник. Некоторое время спустя Паран услышал вдох Дуджека, неуверенный звук, вызвавший снова и снова слабое дрожание грудной клетки. Затем Дуджек выдохнул – с трескучим присвистом. Боги! Этот человек не дотянет до утра. Капитан понял, что сжал губы до онемения, и ему трудно сосредоточиться. Проклятое благовоние, это же д'байянг. Ещё с полдюжины ударов сердца он смотрел на тщедушную съёжившуюся фигуру величайшего из современных полководцев Малазанской империи, затем развернулся и вышел вон. Сделав всего два шага, он услышал тихий голос: – Ты кто такой, Худ тебя побери? Паран посмотрел на говорившую женщину. Та полулежала в постели, достаточно высоко, чтобы взглянуть на капитана. Тёмная кожа, лишённая морщин, которые оставляет долгая жизнь в пустыне, с огромными, очень тёмными глазами. Круглое лицо окаймляли слипшиеся от пота волосы, коротко стриженные, но всё же выдающие природные завитки. Болезнь обострила черты лица, сделав взгляд ещё более глубоким и выразительным. – Капитан Добряк… – Да Бездна тебя побери. Я служила с Добряком в Натилоге. – Что ж, это неожиданно. А ты у нас?.. – Кулак Рита Буд. – Одно из свежих назначений Однорукого, видимо, потому что я впервые слышу это имя. Даже не представляю, откуда ты. – Из Шал-Морзинна. Паран нахмурился: – Запад Нэмила? – Юго-запад. – И как тебя занесло в Натилог, Кулак? – Во имя Трёх, дай мне воды, чтоб тебя. Паран осмотрелся, нашёл флягу и поднёс ей. – Ты – дурак, – сказала она. – Раз пришёл сюда. Теперь умрёшь вместе с нами. Воду придётся залить мне в рот. Он снял крышку и придвинулся ближе. Она закрыла свои невероятные блестящие глаза и откинула голову, открыв рот. Рубцы на её шее потрескались, истекая прозрачной жидкостью, как слезами. Сжимая флягу, он смотрел, как вода льётся ей в глотку. Женщина лихорадочно сглотнула, подавилась и закашлялась. Он отодвинул флягу. – Хватит? Женщина кивнула, снова закашлялась, затем выругалась на неизвестном языке. – Этот проклятый дым, – прибавила она по-малазански. – Так дерёт глотку, что уже и не поймёшь, что глотаешь. Стоит закрыть глаза, сны д'байанга набрасываются на меня, как Красные Ветра. Он стоял, глядя на неё сверху вниз. – Я покинула Шар-Морзинн… в спешке. На торговом корабле Синих морантов. Деньги на проезд закончились в городке под названием Дёготь, на генабарском побережье. Оттуда я добралась до Натилога, а там уже голод так мешал мне думать, что я записалась в армию. – И куда направлялась? Она скривилась: – Настолько далеко, насколько хватило бы денег, дурень. Те, кто переходит дорогу Трём, долго не живут. Спасибо благим Опоннам, они за мной не пришли. – Трём? – Правители Шал-Морзинна… последнюю тысячу лет. Ты, кажется, узнал название империи, что уже очень много. – Я знаю только название, оно есть на некоторых малазанских картах. Она хрипло рассмеялась: – Малазанцы. Знали достаточно, чтоб первое своё посещение сделать последним. – Я даже не знал, что мы там бывали, – сказал Паран. – Император. И Танцор. Императорский флагман, «Вывих». Боги, одного судна хватило, чтоб Трое задумались. Обычно они просто уничтожали чужеземцев – мы ни с кем не торгуем, даже с Нэмилом. Трое презирают чужаков. Пожелай они, уже захватили бы весь континент, включая Семь Городов. – Не завоеватели, значит. Неудивительно, что никто о них не слышал. – Ещё воды. Он подчинился. Закончив кашлять, она посмотрела ему в глаза: – Ты так и не сказал мне: кто ты на самом деле? – Капитан Ганос Паран. – Он мёртв. – Ещё нет. |